Зубных дел мастер
Шрифт:
Кир, Корин, Виктор принялись доставать бутылки из сумок и пакетов и водружать на стол. Михаил, чуть шагнув назад, смотрел на это с важным видом: дескать, смотрите, чего мы раздобыли! Чем произвел на девушек впечатление.
— Ого, какой коньяк! — воскликнула одна из них, лет тридцати и крупная. Не то, чтоб толстая, но, как говорится, в теле. Она единственная занимала стул в торце стола. — Армянский, пятизвездочный. Еще «Арагви», «Нистру»… Где достали?
— Там уж нет, — сообщил ей Михаил. — Закрылась лавочка.
— Трепло! — последовал ответ. — Уверена: не сам добыл. Ты можешь только языком. Так… — она уставилась на Кира. — А это кто, такой красивый и нарядный?
— Наш
— Тот самый, молнией ударенный? — спросила девушка.
— Скорее поцелованный, — заулыбался Михаил. — Она ему оставила следы на теле, как будто дерево растет, но излечила от врожденной глухоты. Теперь он слышит, говорит, хотя и заикается немного. Информация секретная и исключительно для сведения присутствующих за столом.
— А можно посмотреть на дерево? — заинтересовалась девушка.
— Вот это исключительно наедине, — ответил, не замедлив, Михаил. — Отведешь его к себе, закроешь двери в комнату, и он тебе покажет — и дерево, и кое-что другое. Возможно, даст потрогать.
— Пошляк! — скривилась девушка, а Михаил захохотал. Другие засмеялись. Кир понял, что такие пикировки между ними проходят постоянно.
— Знакомься, Костя! — обратился к нему Михаил. — Вот эта язва — Валентина. Не девушка — мечта поэта.
Валентина погрозила кулаком.
— Костя, между прочим, талантливый поэт, — нисколько не смутился Михаил. — Стихи про стерженщицу сочинил, вы помните, как хлопали на собрании, когда их зачитали?
— Лет тебе сколько, Константин? — спросила Валентина.
— Д-двадцать, — ответил Кир.
— Ну, в самый раз мечте поэта.
Все снова засмеялись.
— Вот это — Маша, — Михаил указал на девушку лет двадцати пяти, сидевшую рядом с Валентиной. — Она, как я, технолог. А это Катя, она работает в одном КБ с Витей и Володей. И, наконец, Наташа — единственный гуманитарий в нашем сборище отпетых технарей. Историк по образованию, но трудится в отделе кадров. Так, всех друг с другом познакомили, пора бы приступить к процессу насыщения.
— Садитесь, мальчики! — сказала Валентина. — Девочки, раздвиньтесь, пусть сядут между вами и ухаживают, как им положено.
Все так и поступили. Кир оказался между Катей и Наташей. Первой на вид было 23–24, Наташа выглядела старше. Но симпатичная, в отличие от Кати, тощей и прыщавой. Овальное лицо, высокий лоб и карие глаза под длинными ресницами. Нос тонкий и немного вздернутый, а губки пухлые.
Михаил открыл шампанское и разлил его в бокалы девушек за исключением Валентины. Она решила пить коньяк. Им же Михаил наполнили рюмки для парней.
— За годовщину Октября! — провозгласил Михаил, подняв свою. — Чтобы мы вот так же вкусно встретили и сотый юбилей.
Все дружно выпили и закусили.
— Ч-что в-вам п-положить? — спросил Кир у Наташи, сидевшей справа от него. Ухаживать за Катей предстояло Корину.
— Сама возьму, — ответила она. — Не беспокойся, и давай на «ты». Не нужно лишних церемоний — здесь все друг друга не один год знают. За исключением тебя, конечно. Кстати, про дерево Миша не соврал? Что, вправду, след от молнии остался?
— Охотно п-покажу н-наедине.
Наташа засмеялась и погрозила ему пальцем.
— Шустрый мальчик!
— Я м-молодой м-мужчина, — возразил ей Кир, Наташа ему нравилась. — Л-ласковый и д-добрый.
— Ну, ну, посмотрим, — Наташа хмыкнула и попросила: — Шампанского налей мне, ласковый мужчина.
И Кир его налил…
[1] В описываемое время порядковый номер у зубов считался от передних и до последних коренных. Зуб мудрости — «восьмерка». Сейчас используют двухзначную классификацию.
[2]
[3] Не кепская — не плохая (бел.)
Глава 7
7.
Этой ночью Кир заснул не сразу: лежал, перебирая в памяти то, что произошло на праздновании Октября. Они прекрасно посидели за столом, где пили, ели, веселились. Шутил, конечно, Михаил: рассказывал анекдоты, смешные случаи на работе. Потом толпой отправились на дискотеку — пошли все, кроме Валентины, она не захотела. За музыкальную часть вечера, как выяснилось, отвечали Михаил и Виктор с Кориным. Ребята ставили пластинки на проигрыватель, включали записи на магнитофоне, и две тяжелые колонки заполняли зал столовой популярной музыкой. Пришедшие на вечер танцевали. Попробовал и Кир, но оказалось, что не получается плясать по-местному, а память донора ничего не подсказала. Глухонемой не слышит музыки, поэтому предшественник не танцевал. А Киру захотелось сблизиться с Наташей. Он не влюбился, нет, ему не двадцать лет, как донору, — в четыре раза больше. В таких годах безумствовать смешно. Наташа — женщина красивая: помимо вдохновляющего личика, у нее отличная фигура: грудь, попа, талия — все как должно быть у молодой и привлекательной дамы. Плюс у нее имелось важное достоинство. Как Кир узнал у Михаила, Наташа побывала замужем, но развелась — у пары не было детей. Она обследовалась у врачей, те вынесли диагноз — неизлечимое бесплодие. Муж от нее ушел…
Для Кира это означало, что Наташа — идеальная кандидатура ему в подруги. Здесь нравы строгие: спишь с женщиной, а она забеременеет, ты будешь вынужден на ней жениться. Откажешься — и тебя все станут осуждать, даже мужчины. Студента могут исключить из института, а на работе будут неприятности. Там существует профсоюз (Кир в нем состоял — наследовал от донора), пожалуется женщина — и соберут собрание, где будут «прорабатывать», как говорили здесь. Ему такое надо?
Такое отношение к женщине назвали б потребительским, но Кир прибыл из другого мира. Там все кого-то потребляли: мужчины — женщин и наоборот. Прикидывали, что получит каждый: деньги, вес в обществе, удовольствие. Бывала и любовь, но, Кир, обжегшись раз, не собирался это повторять. У него есть потребность в сексе, и у Наташи — тоже. От Михаила Кир узнал, что у Наташи нет любовника.
Увы, она к его ухаживаниям отнеслась прохладно. Кир понял почему. Танцует кое-как, заика, к тому слишком молодой для взрослой женщины. Тут Кир обиделся и решил продемонстрировать, что зря в нем видят пацана, как говорили здесь. Среди мелодий, которые Виктор слушал в комнате, ему понравилась одна — удивительно похожая на ту, которую он помнил с юности. Тогда молоденький медик-инженер служил в оккупационной армии на Трисе. Аборигены к республиканцам относились без симпатии, но Кир смог с ними подружиться. Лечил их бескорыстно (молодой был), сумел довольно быстро выучить язык таранцев — так звали себя горцы, и этим пробудил у них почтение. На Трисе гор больше, чем равнин, и многие живут в гористой местности, занимаясь скотоводством и добычей минералов. Таранцы приглашали Кира в гости, он пил с ними местное вино и сирк — напиток, получаемый из перегнанной в дистилляторе браги из отжимок ягод. Беседовали, танцевали, его чуть даже не женили на дочери вождя — красавице Агдель. Обстоятельства сложились так, что отказаться, не обидев местных, Кир не смог бы. К счастью, их перебросили на Сойю, где начался мятеж против Республики, Агдель забылась, но свои танцы с горцами Кир вспоминал неоднократно. Их пляски требовали от мужчин недюжинных умений и прекрасной физической подготовки. У Кира они есть.