Зубы Дракона
Шрифт:
«Это буржуазный обман!» — ответил экс-марксист. Ответ уладил все претензии Ланни.
Курт прислал письмо, в котором просил Ирму и Ланни приехать в гости. Ланни бывал в Штубендорфе только на Рождество, и подумал, что было бы приятно увидеть это место в середине лета. Они мчались со скоростью ветра по великолепным дорогам Пруссии мимо полей, где польские женщины иммигранты окучивали картошку. Дороги были обсажены фруктовыми деревьями, и Ирма заметила: «В Америке так не сделать, люди украли бы все фрукты». Она никогда не видела таких огромных ухоженных полей, где использовалась каждая пядь земли, где не видно было ни одного сорняка, и леса стояли с деревьями, посаженными в ряд, как сады. Она вновь восхищалась немецким народом.
Они
Ланни с нетерпением ждал откровенного разговора со своим старым приятелем. Он хотел рассказать Курту, что узнал о нацистской политической машине, и сделать последнюю попытку вытащить его из нее. Но скоро понял, что это было бы пустой тратой времени. Курт был в состоянии восторга от результатов выборов, на которые он надеялся в течение десяти лет и работал в течение пяти. Он считал, что Германия в настоящее время восстанавливается, и сочинил победный марш, чтобы закончить все марши. Ланни пришёл к печальному выводу, что лучше играть на фортепиано в четыре руки и рассматривать политику только, как рецензию вдохновенных музыкантов.
Он и Ирма намеревались вернуться в Берлин, чтобы принять участие в следующем круизе. Но пришла телеграмма от мисс Се-вэрн, которой был дан строгий приказ сообщить о малейших признаках недомогания со стороны ее подопечной. Она сообщила о расстройстве пищеварения и температуре 38,3. Для ребенка это практически ничего не значит, и медсестра была уверена, что не было ничего серьезного. Но Ирма сразу впала в панику, она была пренебрежительной и эгоистичной матерью, сбежавшей от своих обязанностей развлекаться по всей Европе. Она хотела лететь самолетом. Но Ланни возразил: «Пока мы доедем до аэропорта и найдем самолет, пройдет столько времени, что мы сможем быть почти дома, ты будешь подменять меня, и мы доберемся быстрее».
Они так и сделали и достигли Жуана почти за два дня, что не так плохо, учитывая горы в Австрии и Италии. Дважды на пути они остановились, чтобы позвонить, и когда они приехали, то обнаружили, что всё было в порядке. Магия Парсифаля Дингла свершила чудо, или просто естественное свойство очень маленьких детей выздоравливать также быстро, как и заболевать? Узнать было невозможно. Отчим Ланни сделал все возможное, как и мисс Севэрн, а малышка Фрэнсис чувствовала себя хорошо и была готова в полной мере воспользоваться присутствием исправившейся и кающейся матери! Ирма была так счастлива болтать, танцевать и играть с ней, что не могла понять, зачем она когда-то хотела быть светской дамой.
Они угомонились и погрузились в семейную жизнь. Вечером Софи и ее муж приходили играть в бридж с Ирмой и Бьюти. Марсе-лина начала посещать частную школу, где светских барышень не утруждали науками, но держали под наблюдением и не давали озорничать. Это давало Ланни возможность свободно читать журналы, которые накопились за его отсутствие, и играть музыкальные произведения, которые поразили его воображение. Он также мог посещать школу для рабочих, рассказывать им, что он узнал в Англии и Германии, и советовать им, как избежать несчастья, которые
Беда была только в том, что сведения оказались настолько сложными и выводы очень неопределенными. Появился «МакДо-нальдизм», указывающий тщетность «постепенности» и законности. Как только упомянешь об этом, так вскочит какой-нибудь молодой Красный и будет кричать: «Вот, что происходит, когда рабочие доверяют парламентам!» Когда упомянешь Гитлера, сразу начинается перепалка относительно того, что вызвало его. Был ли он агентом немецкой тяжелой промышленности и доказательством того, что нельзя мирно ограничить капитализм? Или же нацизм явился следствием страхов, которые возбудил большевизм в Kleinburgertum [114] — малом бизнесе, у мелких чиновников, белых воротничков, которые не входили в профсоюзы и не могли защитить свой статус?
114
мелкая буржуазия (нем.)
Можно принять любую строну этой дискуссии, привести массу фактов, чтобы доказать свою правоту, и выйти с чувством уверенности, что победил. Но были неудобные люди, как Ланни, которые хотели всю правду, и которым удалось увидеть, что там было с обеих сторон. Если читать нацистские газеты, то нельзя было не увидеть, что они максимально эксплуатируют страх перед Красной Россией. С другой стороны, нельзя не увидеть дорогостоящего оборудования в Коричневом доме Гитлера или не увидеть блестящей новой форменной одежды и вооружения марширующих штурмовиков и не понять, что это движение финансируется большими деньгами. Groftkapital [115] боится России, так же, как и белые воротнички. Но Groftkapital эксплуатирует всех, а рабочие и белые воротнички не смогли договориться по вопросам внутренней политики. Рано или поздно фашисты должны решить, какому хозяину они будут служить.
115
крупный капитал (нем.)
В этом заключалась драма современных событий в Германии, и Ланни стремился объяснить это французским рабочим и также их лидерам, которых ему удалось встретить. Гитлер сидел в своем кабинете в Берлине, или в Мюнхене, или в пристанище, которое он купил для себя в горах. Вожди нацистов приезжали к нему, спорили и предлагали разные стратегии. Он оценивал каждую и выбирал ту, что, по его мнению, открывала путь к власти. Он был скользкий, как угорь, и так быстро двигался, что никто не мог сказать, что он собирается делать, пока он не сделал это. Одно можно было бы сказать наверняка, что национал-социализм был властью без совести. Его можно было называть кульминацией капитализма или вырожденной формой большевизма, название не имеет значения, пока не станет понятно, что это контрреволюция.
Проблема заключалась в том, следует ли ожидать тот же самый процесс в каждой стране. Уничтожит ли депрессия средний класс и отдаст его в руки демагогов? Восстанут ли рабочие, и не приведёт ли это к свержению парламентов? Были ли коммунисты правы в своей, казалось бы, безумной идее, что фашизм является необходимым этапом в распаде капитализма?
Видимо ответы на все эти вопросы следовало искать на земле, которую Ланни и Ирма считали своей родиной. Ветераны, которые отправились за океан сражаться за свою страну, вернулись и нашли, что их рабочие места и деньги находятся в чужих руках. Теперь они, ставшими безработными и голодая, собрались в Вашингтоне с требованием материальной помощи. Некоторые привели с собой свои нуждающиеся семьи и устроились на ступенях Капитолия или стали лагерем на пустырях возле Потомака. Великий инженер впал в панику и не смог придумать ничего кроме, как направить против них армию, убить четверых, сжечь палатки и жалкие пожитки несчастных. Ветераны были разогнаны, никому не было дела, куда они делись. Пока они не беспокоили политиков, те были заняты своим переизбранием.