Зубы тигра

Леблан Морис

— И Саверана?

— И Саверана… Разве только…

— Что такое?

— …я не разделаюсь сам с негодяем.

В это время к ним подошло несколько репортеров. Дон Луис сказал им:

— Можете сообщить, господа, что с сегодняшнего дня я беру под свою защиту Мари-Анну Фовиль и все свои силы посвящу этому.

Посыпались удивленные возгласы. Но, не он ли сам привел мадам Фовиль в тюрьму? Не он ли собрал против нее неоспоримые улики?

— Я сам уничтожу эти улики. Мадам Фовиль жертва негодяев, которые подстроили против нее дьявольскую

махинацию и которых я собираюсь выдать правосудию.

— А зубы? Отпечаток зубов!

— Совпадение! Необъяснимое совпадение! В котором сейчас вижу лишнее доказательство ее невиновности. Человек достаточно ловкий, чтобы совершить все эти преступления, конечно, не оставил бы такой улики против себя. Она невиновна. Необходимо сейчас же подбодрить ее, иначе смерть ее будет на совести тех, кто ее обвинил.

Он вдруг замолчал. Взгляд его остановился на одном из репортеров, который делал заметки, стоя в стороне от других. Дон Луис сказал потихоньку Мазеру:

— Узнай как-нибудь имя этого типа. Где я его встречал?

В это время курьер судебного следователя пригласил Перенна в кабинет. Тот сделал несколько шагов, но уже почти в дверях круто повернулся с гневным криком:

— Да ведь это он, это Саверан был тут, загримированный. Скорее за ним!

Он бросился к выходу, сопровождаемый Мазеру, сторожами, газетчиками. Вскоре он всех оставил позади себя. Спустился с лестницы, пробежал подземными коридорами, соединяющими два двора. Кто-то сказал ему, что человек описанной наружности недавно прошел здесь. Указание было дано ложное. Он понял это после того, как потерял много времени. Наконец, ему удалось установить, что Саверан направился в сторону бульвара и что на набережной к нему присоединилась молодая женщина, очень хорошенькая блондинка, она же Флоранс Девассер. Они вместе сели в автомобиль, идущий к вокзалу в Сен-Лазар.

На вокзале после долгих поисков и расспросов дон Луис узнал, что Флоранс одна села в автобус, направлявшийся к центру.

Вопреки его ожиданиям она вернулась домой. При мысли, что сейчас увидит ее, он ощутил новый прилив злобы. Он строил дорогой планы мести, грозил, оскорблял, осыпал Флоранс бранью. Мучительно остро хотелось причинить ей боль, страдание. Но, свернув на площадь, сразу остановился. Опытным взглядом выделил с полдюжины профессионального вида субъектов, расположившихся вокруг дома. А Мазеру, заметив его приближение, попытался скрыться в одной из подворотен.

— Мазеру! — крикнул дон Луис.

Тот подошел. Выражение лица у него было такое сконфуженное, что дон Луис всерьез встревожился.

— Скажи, пожалуйста, ведь не ради же меня твои молодцы делают стойку около моего отеля.

— Что за идея, патрон? — смущенно возразил Мазеру. — Вы же знаете, что сейчас в милости.

Дон Луис вздрогнул. Он понял, Мазеру предал его. Отчасти повинуясь велениям своей щепетильной совести, отчасти желая избавить своего патрона от опасности роковой страсти, он выдал Флоранс Девассер.

Дон Луис стиснул руки,

всеми силами стараясь сдержать бушевавший в нем гнев. Это было для него страшным ударом.

Он вдруг интуитивно понял, сколько наделал ошибок, обезумев от ревности. Понял и почувствовал, что последствия могут быть непоправимыми…

— А мандат? — спросил он.

Мазеру затрепетал.

— Это вышло случайно… Встретил префекта… Разговорились насчет барышни. Оказалось, он узнал, что фотокарточку подрисовали, фотокарточку, которую он давал вам, и что на ней стояло имя Флоранс.

— А мандат? — еще настойчивее повторил дон Луис.

— Вы понимаете… пришлось… Господин Демальон… следователь…

Будь они одни на площади, дон Луис, несомненно, дал бы выход своему гневу, применив к Мазеру один из излюбленных приемов бокса. И Мазеру, эту возможность учитывая, держался вне пределов досягаемости.

— Это для вашего же блага, патрон. Сами ведь говорили: «Освободи меня от этого создания… Ее глаза жгут меня». А тем более Вебер…

— Как, Вебер знает?

— Да, он скоро должен быть здесь с подкреплением. Префект стал сомневаться в вас, когда узнал про фотографию. По сведениям Вебера, женщина, которая ходила к Гастону Саверану на бульвар Ричарда Валласа, была блондинка, очень хорошенькая и звали ее Флоранс. Она иногда даже ночевала там.

— Ты лжешь! Ты лжешь! — сквозь зубы прошептал Перенна.

Он снова ненавидел Флоранс. Вначале он преследовал ее, сам не отдавая отчета — почему. Теперь он как будто сознательно хотел ее гибели. А на самом деле потерял контроль над собой. Действовал импульсивно. Весь во власти той страсти, которая может побудить как перерезать горло любимому, так и отдать жизнь ради его спасения. Мимо пробежал мальчуган с экстренными выпусками газеты. Дон Луис успел прочесть заголовки:

«Заявление дона Луиса. Мадам Фовиль невиновна. Арест преступников неизбежен».

— Да, да, — сказал он вслух. — Развязка приближается. Флоранс уплатит по счету. Тем хуже для нее. Въехав во двор, он приказал шоферу развернуть автомобиль и не выключать мотора, так как он скоро поедет снова.

В коридоре он окликнул дворецкого.

— Мадемуазель Девассер у себя?

— Да, месье.

— Она уезжала вчера?

— Ее вызвали телеграммой к больной родственнице. Она вернулась ночью.

— Пришлите ее ко мне, но не в кабинет, а в комнату, рядом с моей спальней.

Это была небольшая комната на втором этаже, некогда дамский будуар. Он чувствовал себя там в большей безопасности, чем в других комнатах, хранил там самые важные бумаги, и ключ от нее, ключ от замка с секретом, всегда держал при себе.

Мазеру нагнал дона Луиса во дворе, но тот, казалось, не замечал его присутствия. Потом он повернулся к нему.

— Все идет прекрасно. Я боялся, что Флоранс не вернется домой. Должно быть, они не видели нас вчера. А теперь ей не уйти от нас.

Мазеру потирал руки. Они вместе стали подниматься по лестнице.