Звенья одной цепи

Артемьев Юрий

Чёрт возьми…

Да это же и есть тот самый крысёныш, в которого я стрелял возле бара. Жаль, что не попал тогда.

Время застыло густым киселём, а счёт пошёл на доли секунд.

* * *

Думать было некогда. Да и незачем. Вряд ли эти «добрые люди» пригласили меня сюда, чтобы накормить свежими итальянскими пряниками? Или пиццей? Чем тут угощают незваных гостей?

Я выстрелил первым. Прямо в лицо ухмыляющемуся крысёнышу. Он как раз тоже увидел и узнал меня и при этом его лицо исказилось в кривоватой улыбке.

На этот раз я не промазал. Улыбка так и осталась на его лице, зато

на лбу внезапно появился третий глаз.

Крысёныш ещё не успел завалиться на землю мордой вниз, как я уже произвёл пару выстрелов в «доброго дядю Ваню». Первый выстрел пришёлся в правое плечо… Вовремя… Из правой руки «земляка» выпал, неизвестно откуда взявшийся пистолет. Второй выстрел в левый локоть. Хрен его знает, а вдруг он левша или амбидекстр.

Считать я умею. Математика в школе мне всегда нравилась. Поэтому вычтя из пяти три, я сообразил, что у меня в наличии только два патрона. И стреляя «моему другу Джованни» в правое колено я понимал, что у меня в стволе — последний патрон.

Но нужного результата я добился. Кончини, или как там его зовут на самом деле, завалился на бок… Я приставил ему пистолет ко лбу и спросил первое, что пришло на ум:

— Кто тебя послал?

Не смотря на испуг в глазах, дядя Ваня попытался сыграть недоумение.

— Ты чего, парень? Ты что творишь-то?

В порту было довольно-таки шумно, и пока ещё на звуки выстрелов никто не отреагировал. Но боюсь, что времени у меня осталось мало, чтобы разговаривать долгие разговоры…

Я прострелил мужику второе колено, и буквально в то же самое время подхватил левой рукой выпавший на землю чужой пистолет.

Хрен его знает, что за модель. На ПМ и ТТ не похож. И не Парабеллум, который Люгер. Тот бы я узнал даже в темноте. Свой разряженный Вальтер вместе со своими отпечатками пальцев, я убрал в сумку. Потом решу, что с ним делать. Попытался по-быстрому разглядеть незнакомый пистолет в своей руке. Он был какой-то компактный, и весь изукрашен какой-то дебильной росписью… Или чем там ещё? Какие-то цветочки-листочки… Женский вариант что ли? Наверное, Ваня у жены отнял. Не важно… Я быстро разобрался с предохранителем и проверив наличие патрона в стволе, снова приставил пистолет ко лбу фальшивого «дяди Вани»

— Ну… У тебя появились какие-нибудь ответы. Больше предупреждений не будет.

— Тебе конец, тварь!

Похоже, что в короткие сроки ничего разумного я от него не узнаю. Тащить такого бугая куда-то в тихое укромное место у меня не хватит сил.

Я приставил ствол в то месть, где по моим предположениям у этого гада находится сердце и нажал на спусковой крючок. Выстрел прозвучал совсем не громко. Гораздо громче звякнула гильза по асфальту.

Странно она упала рядом с гильзой от моего ППК и оказалась точно такой же по размеру. Ну, правильно вот и на пистолете написано: семь шестьдесят пять на семнадцать. У Вальтера моего такой же калибр. Я быстро обшарил дёргающееся тело и выудил из кармана у будущего трупа два снаряженных магазина и туго набитый кожаный бумажник.

Агонию я видел не раз. Сомнений тут не было. Отходит злодей в страну вечной охоты. Или куда там злодеи попадают? В ад?

Задерживаться на месте своего нового преступления я не стал. Хорошо ещё, что мы были в стороне от основных маршрутов местных грузчиков и прочих рабочих… Не оглядываясь. Я направился прочь отсюда. По крайней мере в ближайшие пару тройку

дней мне тут делать нечего, а потом, может быть, я и вернусь в поисках рекомендованного Станко профсоюза. Или не стоит? Первая попытка найти указанных людей не принесла ничего хорошего. Может быть, не стоит делать вторую попытку. А то получится, как в том анекдоте: «Ежики плакали, кололись, но продолжали трахать кактус.»

01 августа. 1974 год.

Италия. Где-то в Генуе.

Мне на удивление легко удалось покинуть порт. Складывается ощущение, что люди тут абсолютно нелюбопытные. А может просто не лезут туда, где можно нарваться на пулю. Хотя скорее всего на меня никто не обратил внимания, потому что я очень быстро свалил с помощью трофейного велосипеда. Двухколёсный конь педальный был припаркован недалеко от того места, где я завалил крысёныша. Его не его этот велик был, я не знаю. Да и не заморачивался я особо проблемами морали и нравственности. Не до того было. Быстро свистнул и ушёл, значит велик я нашёл.

Маневрируя и уворачиваясь от всяких грузчиков-погрузчиков, стараясь при этом ни на кого не наезжать, я катил себе катил, пока не укатился за пределы порта. А отъехав подальше, я избавился от велосипеда, прислонив его возле мусорного контейнера, во дворе произвольно выдранного дома. Надеюсь, что ему скоро приделают ноги и он попадёт в хорошие руки.

* * *

Ну а я остался наедине со своей головной болью. Ещё бы ей не болеть, от длинного списка каверзных вопросов. на которые у меня не было абсолютно никаких вразумительных ответов.

А я вообще правильно сделал, что вот так вот взял и пристрелил пару человек?

Откуда «дядя Ваня» знал про Станко?

Кто он вообще такой, этот русскоговорящий Джованни Кончини?

Насколько его история про войну и всё такое близка к истине?

Зачем им всем был нужен я?

А точно ли я им нужен?

Куда пойти, куда податься… Где жрать найти и ночевать остаться?

* * *

Я пересёк несколько кварталов, стараясь уходить вверх, подальше от моря. В этом городе можно, конечно, заблудиться, но… Два направления хрен перепутаешь. Поднимаешься по крутым улочкам вверх — уходишь от моря. Топаешь вниз, подгоняемый гравитацией — спускаешься к морю.

Сейчас я старался, как можно дальше удалиться от моря и от порта. И вообще… Неплохо бы было свалить из этой Генуи куда подальше и затеряться… Но как затеряться среди итальянцев не зная итальянского языка?

Блин… Это какое-то дежа вю. Я снова почувствовал запах ароматного хлеба. Точно такой же, как и вчера… Оглядевшись, я понял, что блуждая по Генуе, снова попал на ту же улочку с турецкой пекарней. От воспоминаний мой желудок угрюмо заурчал. Но снова пользоваться добротой хозяина или как-то иначе выпрашивать хлеб не хотелось… И тут я вспомнил, что спёр у покойного «дяди Вани» толстый и туго набитый бумажник. Доставать из сумки не стал, прямо там открыл, и вытащил несколько купюр. Всё равно я не ориентируюсь в ценах и итальянских лирах. Помню только, что нынче у них все цены в каких-то безумных тысячах считаются. Надеюсь, что денег на хлеб мне хватит, подумал я и приготовил несколько купюр разных номиналов на всякий случай.