Звенящая медь
Шрифт:
В тёмном и тесном кабинете воняло пылью. Сесть Джефу не предложили. Вместо этого Эндрю всё-таки зажёг свечу, плюхнул на конторку книгу, которую принёс с собой, и достал из ящика сканер. Включив прибор, он быстро провел датчиком вдоль плеча Джефа, сверил высветившиеся на экране цифры с записью в книге.
— Всё совпадает. Поздравляю вас, процедура идентификации личности пройдена успешно. Распишитесь вот здесь, — Джефу протянули раскрытый журнал и нечто похожее на стилус для сенсорного экрана, только потолще и подлиннее. Впервые столкнувшись со столь древней системой фиксации данных, Джеф принялся с любопытством рассматривать страницу. Старомодным
В электронном формате подобные бланки следовало заверять отпечатками пальцев, но Джеф нигде не увидел считывающего устройства.
— Что я должен делать? — спросил он.
Эндрю устало вздохнул:
— Напишите вот в этом поле своё полное имя. Разборчиво, латиницей. И поставьте сегодняшнюю дату, — Эндрю постучал кончиком пальца по бумажному календарю на стене.
Едва Джеф выполнил указания келаря, тот положил перед ним на конторку ещё один лист:
— Здесь тоже.
Бегло просмотрев текст, Джеф удивлённо приподнял бровь.
— Вы считаете меня идиотом?
— Я считаю вас человеком, у которого нет выбора. Не соглашаетесь — ваше право. Тогда придётся привести ситуацию в соответствие с действующими документами. Третьего марта прошлого года вы погибли в результате несчастного случая, вызванного нарушением правил проживания на Парадизе.
Люди
Джеф снова прочёл лежащий перед ним документ, на сей раз медленно и очень внимательно.
— Ну хорошо, — сказал он, — положим, со штрафом согласен: я провез на планету коммуникатор и воспользовался им. Но что за дикость — требовать оплату за дни, прожитые отнюдь не в отеле с полным пансионом? Я проторчал больше года на сраном ачьем острове, с риском для жизни и без элементарных удобств, вовсе не по собственному желанию, а потому что меня тупо никто не искал. Вроде бы, это называется халатное отношение к безопасности туристов. Вместо извинений вы выставляете мне неподъёмный счёт и предлагаете отработать долг на вакансии трудника. Однако дневной оклад довольно мало превышает суточную плату за проживание. Боюсь, в таких условиях на погашение долга мне потребуется около ста восьмидесяти пяти лет. Выходит, шансы когда-либо покинуть Парадиз для меня ничтожно малы?
— Совершенно верно, — деловито кивнул Эндрю. — Кто приходит в Гондолин, остаётся здесь навсегда.
— А знаете, что? — воскликнул Джеф зло и весело, разрывая лист с трудовым контрактом пополам. — Я не согласен. Можете предъявить мне иск о неуплате долга через Судебную палату Дэлиции. И будьте готовы к встречному, о ненадлежащем качестве предоставленных услуг.
— Не выйдет. Теперь тебе нечем подтвердить своё дэлицийское гражданство: чип я во время считывания деактивировал. Это стандартная процедура для всех поселенцев Гондолина. Но раз ты не желаешь примкнуть к общине…
Эндрю пошарил за конторкой, повернул какой-то рычаг, и тотчас в полу перед Джефом открылся люк. Колодец был высотой примерно в два человеческих роста. Из него тянуло замогильным холодом, на дне тихо плескалась вода.
— Помочь или спрыгнешь сам? — спросил Эндрю невозмутимо. — До начала утреннего прилива ещё около часа, так что у тебя есть время для раскаяния в грехах и искренней молитвы.
Джеф шарахнулся к выходу из
Он уже всерьёз прикидывал, много ли на дне колодца воды, и каковы шансы не сломать шею при падении, когда в коридоре раздались торопливые шаги. Под ноги легло пятно света от нового фонаря, и встревоженный голос произнёс:
— Эндрю! Прекрати сейчас же!
Как ни странно, Эндрю послушался: железная хватка его лапищ чуть ослабла, неуклонное движение к дыре в полу прервалось.
Джеф обернулся, насколько смог, чтобы увидеть своего спасителя. Внешностью тот походил на служителя церкви гораздо больше, чем дюжий келарь. Это был мужчина лет пятидесяти, в чёрной рясе, полноватый, с благообразной бородкой и тонким, выразительным лицом. За спиной его сверкал белозубой улыбкой Марио.
— Что за богомерзкие выходки! — продолжил незнакомец взволнованно и живо. — Немедленно отпусти этого несчастного!
Джеф почувствовал, что руки его свободны, и поспешил отодвинуться как можно дальше от дырки в полу. А заодно и от жуткого келаря. Теплая рука священника легла ему на плечо.
— Идём, Джеффри. Всевышний милостив, никто здесь не причинит тебе зла.
Возвращение наверх получилось почти приятным. Марио освещал путь. Отец Илия шёл за ним чинно и неторопливо. По пути он говорил Джефу уверенным, но в то же время спокойным и очень мягким тоном:
— Эндрю поступил жестоко. Судьбоносные решения не следует принимать в страхе, шатаясь от усталости. Сегодня я прошу тебя быть гостем гондолинской общины, а завтра, на свежую голову и с благословением Всевышнего, мы снова побеседуем о твоём трудовом контракте.
Джеф встрепенулся, сообразив, что его сейчас уговаривают, как капризного малыша: «Не хочешь лечить зубы? Ну хорошо, не пойдём. Сначала съедим конфетку и покатаемся на качелях, а потом — к зубному».
— Значит, Эндрю всё-таки прав, и выбора у меня нет?
Отец Илия ответил ласково:
— Выбор есть всегда, и всё же, совершая его, стоит прислушаться к гласу разума. Пятнадцать миллионов кредитов — очень большая сумма. Я бы рад простить тебе долг, однако я — всего лишь скромный настоятель Гондолина. Подобные случаи должны разбираться патриархом колонии. Раз в полугодие он посещает каждую из общин на планете, но сроки его визита заранее не определены. Раз тебе всё равно предстоит дожидаться его здесь, почему бы не делать это в чине трудника, а не туриста? Даже в случае отрицательного решения патриарха твой долг не вырастет за время ожидания, но даже будет частично погашен.
— Мне кажется, дело пойдёт гораздо быстрее, если я вернусь на Тулиану. Свяжитесь с моим работодателем. Думаю, он согласится внести за меня залог, и тогда, работая на своём постоянном месте, я смогу погасить долг всего за десять лет.
«Главное — вырваться отсюда, — думал Джеф, искренне надеясь, что ни одна «лишняя» мысль не отразилась на его лице. — Вселенная велика, в ней есть куча мест, куда ручонки ЕГЦ не дотянутся».
Отец Илия посмотрел на него с мягкой укоризной и терпеливо объяснил: