Зверь из бездны
Шрифт:
И была, была еще одна заноза, очень неприятная и причиняющая боль заноза, хотя, скорее всего, совершенно нереальная, относящаяся к категории кажущихся.
«Покои Мнемосины» в полицейском управлении Илиона. Зондаж личности Лайоша Ковача.
Конечно, это вполне могли быть, как считал дубль-офицер Патрис Бохарт, просто отрывки из фильмов, которые паренек-оператор Андрей наугад выуживал из памяти молчуна Ковача. А если не отрывки из фильмов? А если все-таки отрывки из жизни, из многовековой жизни Лайоша Ковача, заключившего когда-то договор с Врагом
Преддверие… Он, Станислав Лешко, еще раз побывал в той пещере на острове Ковача — и ничего там не обнаружил и не увидел. Ничего. Никаких отблесков — ни багровых, ни золотистых… хотя, конечно, это ничего не значило. Ход открывался именно для Лео….и закрылся после его возвращения…
«Что за вздор, господин Лешко, — сказал он себе. — Какой ход, какие отблески? Фронтир. Нужно немедленно заняться фронтиром. И поисками Лео».
Тем не менее, устроившись за столом в своем кабинете, Станислав Лешко задал биокомпу Валентину сразу четыре задачи.
Первое. Раздобыть информацию и проанализировать судьбу людей, когда-либо работавших на фронтире и в мертвой зоне Серебристого Лебедя. Со времен Заселения. Задача была не из легких, но биокомп не делал различия между легкими и трудными задачами и именно в этом, по мнению Лешко, состояло его коренное отличие от человека.
Второе. Дать свою версию исчезновения Леонардо Грега. Не касаясь психологических мотивов, объяснить с чисто технической стороны, каким образом Грег мог исчезнуть из Озерного.
Третье. Разыскать в архивах такие показания подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, где речь идет не о заранее запланированном преступном деянии, а о внезапном внутреннем приказе. Станислав Лешко надеялся напасть на след телепатического воздействия или генератора дистанционного внушения, хотя почва для анализа была здесь очень и очень зыбкой…
И, наконец, выяснить жизненный путь Лайоша Ласло Красимиры Ковача. В обратной последовательности, от смерти до рождения.
Потом Станислав Лешко переговорил с Драганом Пестичем и получил в помощь Сергея и Фарида. Сергей был ему нужен для работы над третьей задачей. Фариду было поручено найти, изучить и обобщить материалы по фронтиру.
Хотя Лешко не терпелось попасть на Альбатрос, он дождался ответа Валентина по поводу исчезновения Леонардо Грега. И ответ биокомпа его не устроил. У Валентина хватило фантазии только на все тот же неизвестный летательный аппарат или даже небольшой воздушный шар, который Грег мог в свернутом виде прихватить с собой к обрыву. Ну откуда вдруг мог взяться в Озерном воздушный шар! Тем не менее, эту версию чуть позже тоже учли, проверили и убедились в ее несостоятельности.
Все-таки Валентин был биокомпом, а не человеком; впрочем, люди тоже не могли дать никакого более-менее убедительного объяснения случившемуся.
«Если настоящий профессионал не желает оставлять за собой следов, он не оставляет следов…» И получалось, что он, Станислав Лешко, давний сотрудник Унипола, еще не дорос до уровня профессионала, потому
Утром, перед нуль-броском на Альбатрос, Станислав Лешко поинтересовался, как идут дела у Сергея и биокомпа Валентина. Фарида он решил не тревожить: самое большее, что мог успеть Фарид, — это сделать запросы и приступить к изучению материалов. Хотя и от Сергея, и от биокомпа тоже вряд ли можно было ожидать каких-то результатов.
Так и оказалось. Сергей с несколько виноватым видом сообщил, что анализировать данные оказалось гораздо труднее, чем можно было предположить, — слишком уж много неопределенности. Поэтому пока он не может сказать ничего вразумительного.
Версия казалась Лешко очень важной. И не потому что именно он, Лешко, выдвинул ее, а потому что, кроме Леонардо Грега, только он, Лешко, слушал предсмертную аудиту Славии. Кто-то вынуждал ее убить Грега, кто-то извне воздействовал на ее сознание, внушал ей эту мысль, а когда она все-таки нашла в себе силы не выполнить приказ (хотя все-таки стреляла в любимого человека) — вынудил ее покончить жизнь самоубийством, броситься вниз со скал… А еще — смерть коммивояжеров. А еще — смерть Лайоша Ковача.
«Копай, Сережа, пока не найдешь, — жестко сказал он. — Там должен быть сундук, я чувствую». — «С драгоценностями?» — прищурился Сергей. «Скорее уж с дерьмом, Сережа. Но нам-то как раз дерьмо и нужно».
Затем Лешко пообщался с биокомпом. У Валентина дела вообще пока были практически на нуле. Данные о работавших на фронтире специалистах и сведения о жителе Илиона Лайоше Коваче находились на Серебристом Лебеде и информация оттуда просто не могла еще дойти до Соколиной. Впрочем, Лешко и сам это знал, и не рассчитывал на другой ответ… просто ему очень уж не терпелось, и была у него все-таки надежда, что в архивах Кремса отыщутся хоть какие-то следы.
Увы, следов не было. Единственное, что выяснил Валентин — это имена землян — работников Службы Дальней Разведки времен Заселения, которые проводили первые исследования на Западном континенте Серебристого Лебедя, изучая пригодность планеты для проживания людей. Но для того, чтобы узнать дальнейшие судьбы первопроходцев, опять-таки требовалась информация. На этот раз — с Земли. Не родился еще второй такой великий Колдун, как Мвангбва Н'Мнгкобви, чтобы придумать иной способ передачи информации с планеты на планету, нечто быстрее нуль-перехода…
В общем, дела пока находились в эмбриональном состоянии, и Лешко ощущал знакомый внутренний зуд, когда хочется что-то делать, что-то немедленно делать, куда-то мчаться, кого-то хватать, добывать какие-то сведения — лишь бы сдвинуть с места эту махину, преодолеть, наконец, эту невыносимую инерцию покоя! Этот зуд погнал его в нуль-порт — и, окунувшись на миг в неописуемый и безликий колодец нуль-пространства, Лешко вынырнул из него на Альбатросе, готовый вывернуть наизнанку всю планету и найти Леонардо Грега.