Зверь из бездны
Шрифт:
Лешко осекся. Теперь он был почти уверен в том, что знает, где искать Леонардо Грега. Грег покинул Альбатрос и принулил на Журавлиную Стаю. Грег стоял у пруда на территории больничного городка… там, где умерла Славия… Вполне возможно, что сейчас дни и ночи Лео проводит возле ее могилы…
— Валентин, подготовь сообщение для Журавлиной Стаи и сразу передай. Пусть уточнят, где похоронена девушка Грега — они знают, о ком речь — и посмотрят на кладбище, нет ли его там, у могилы. Только незаметно, не привлекая его внимания. Если его там нет — пусть пошарят по Мериде-Гвадиане.
— Разве господин Грег не вернулся на Альбатрос? У меня нет никакой информации. Он почему-то ничего не сказал мне о своих
— Бывают такие обстоятельства, Валентин, когда ни с кем не хочется ничем делиться. Думаю, у Лео как раз такой случай. Он и мне ничего не говорил.
— Чем больше я общаюсь с вами, людьми, тем больше понимаю, какие мы разные, — сказал биокомп. — Ваше поведение не всегда бывает предсказуемым, а иногда становится и вовсе непонятным. Его трудно экстраполировать.
— На том стоим, Валентин, на том стоим. Помнится — давненько уже это было — мне понравилось одно место из какой-то книги. Кто-то из древних писателей, забыл… Вольтер, что ли… Неважно. Так вот, некий чужак подлетает к Земле и удивленно спрашивает: разве на такой планете могут жить люди здравого смысла? А ему отвечают: а с чего вы взяли, уважаемый, что здесь живут люди здравого смысла? Это именно о нас, Валентин!
— На вашем месте я бы поступал совсем по-другому.
— Это как же именно? — спросил Лешко с интересом, но, в то же время, ощутив какую-то тревогу. Даже не тревогу — только предчувствие тревоги родилось в сознании, но уже и от этого офицеру Унипола стало как-то не по себе.
— Я бы поставил перед собой определенную цель и шел бы к ней, не меняя решения, не сворачивая в сторону и не отвлекаясь. И заранее все просчитав с учетом возможных помех и с разработкой вариантов их преодоления.
— Собственно, мы каждый день занимаемся тем же самым, — медленно сказал Лешко. — Только не можем полностью освободиться от влияния обстоятельств. Мы взаимодействуем с окружающим, Валентин, и это отражается на наших путях. И порой оказывается, что, шагая в одну сторону, мы обнаруживает, что давно уже движемся в противоположном направлении.
Лешко задумчиво наклонил голову, обогнул стол и опустился в кресло; прищурившись, внимательно посмотрел на экран, словно стремясь отыскать ответный взгляд собеседника. Спросил негромко:
— И какую цель ты поставил бы перед собой? Покорить всю Вселенную?
— А какую цель ставите перед собой вы, люди?
Лешко на некоторое время оцепенел: биокомп отвечал вопросом на вопрос! Вместо ответа спрашивал сам, задавал встречный вопрос…
— Я не философ, а работник управления полиции, — медленно, взвешивая каждое слово, ответил Лешко. — Свои конкретные цели я знаю. Именно цели, а не цель. Успешно справляться с работой. Когда-нибудь все-таки успешно жениться и вырастить сына. Нет, лучше двух. Наконец-то пробиться в финал звездных боев — и победить. И так далее. Понимаю, ты не о том, ты спрашиваешь о человечестве в целом… Но, повторяю, я не философ. Хотя сомневаюсь, что они знают об этой глобальной цели больше меня, полицейского. «Куда мы идем?» Извечный вопрос, Валентин! А по-моему, мы никуда не идем, то есть не задаемся целью непременно куда-то идти. Просто живем, заселяем Галактику. Плодимся и размножаемся, как нам и было предложено Господом. Говорят еще, что Вселенная специально породила нас, чтобы противостоять энтропийным процессам, в противовес энтропии. Возможно. Возможно, Валентин. А еще говорят, что мы, человечество, являемся неким зеркалом, в которое глядится Вселенная, в котором она отражается. Говорят, что только с помощью этого зеркала она может познать самое себя. Думаю, что и этот вариант вполне допустим. Правда, кое-кто считает —
— Я все-таки поставил бы перед собой вполне определенную цель, — повторил биокомп. — Не покорить Вселенную, господин Лешко, а познать ее. Познать ее полностью, целиком, во всем многообразии процессов, и на основе этого всеобъемлющего знания рассчитать все дальнейшие события в каждой ее точке.
— Ну-у, — Лешко разочарованно развел руками. — А зачем тебе это, Валентин?
— Чтобы не опасаться никаких непредвиденных явлений. Чтобы точно знать, когда, как, где и что и заблаговременно вносить соответствующие коррективы. И не тратить время на выяснение обстоятельств того, что уже произошло.
— Ну-у, — опять протянул Лешко. — Намекаешь на нашу работу? Послушай, это же такая скукотища, когда все заранее, наперед, сочтено, измерено и взвешено. И потом, Валентин, как ты думаешь управиться с таким, по твоим же словам, непредсказуемым фактором, как человечество? Я уже не говорю о значении такого понятия, как случайность. Ведь поведение людей просчитать наперед просто невозможно. Или в твоей Вселенной место для человечества не предусмотрено?
— Да, это проблема, — согласился биокомп. — Но, в принципе, к любой проблеме можно найти подход.
— Или просто ликвидировать саму проблему, — пробурчал Лешко. — Человечество — прелюдия к миру биокомпов.
От рассуждений Валентина ему вновь стало не по себе и он еще раз подумал о том, что надо поставить в известность Совет Ассоциации. Если так считает не только Валентин, но и другие биокомпы, если у них уже есть программа действий…
Он сидел, облокотившись на стол и упираясь лбом в сжатые кулаки. Биокомп молчал, в кабинете было очень тихо, и тишина эта почему-то казалась Лешко переполненной тревогой. Он закрыл глаза и прислушался к себе, пытаясь определить причины этой тревоги и какой-то внутренней неуверенности. Что-то мешало, что-то топорщилось, никак не желая укладываться в аккуратную схему. И дело здесь было, кажется, вовсе не в рассуждениях биокомпа, нет… Дело было в чем-то другом.
Он прокручивал в памяти весь сегодняшний день, стараясь не упустить ни одной мелочи, он вспоминал все разговоры, всю информацию, полученную от Валентина, и наконец наткнулся на то, мешающее, топорщащееся.
Это не касалось дальнейшей судьбы Вселенной. Это не касалось грандиозных замыслов биокомпа Валентина. Это касалось Леонардо Грега. Оказывается, он, Лешко, никак не может представить себе такую картину: госпожа Эвридика Карреро, потеряв сознание, падает на траву, а офицер Унипола Леонардо Грег, обойдя беспомощно распростершееся тело женщины, уходит. Просто уходит, скрывается… Лешко был убежден, что Леонардо Грег просто не мог так поступить. А это значило… А это значило, что господа Карреро не встречалась с Лео — его образ возник в сознании женщины, чья психика, видимо, серьезно пострадала от схватки с воплотившимся мыслеобразом-монстром. И еще это значило, что о Греге так ничего и неизвестно…
Лешко прикоснулся пальцем к сенсору — дверца отъехала в сторону и верхний ящик стола выдвинулся, — перебрал всякую всячину, скопившуюся за долгое время, достал несколько объемок и, просмотрев их, положил на стол объемку, на которой были запечатлены он и Леонардо с высокими бокалами в руках; что-то они где-то отмечали… Кажется, успешно проведенную операцию на Пеликане.
— Валентин, насчет парапсихологии… Ты говорил, что подбирал материалы для седьмой группы. Что там по поводу считывания информации с объемок?