Зверь из бездны
Шрифт:
— Господин капрал, я не собираюсь вступать с вами в дискуссию, потому что формально вы поступаете правильно. — Я старался сдерживать себя. — Я знаю, что у вас есть соответствующие инструкции на сей счет. Сами были на вашем месте, знаем. Наш допуск еще не дошел, а дело не терпит отлагательств. Свяжитесь, пожалуйста, с вашим непосредственным начальством, а мы сами растолкуем, что к чему.
Капрал потер свой приплюснутый нос, пожал плечами, сказал: «Сейчас сделаем», — и начал действовать. Я приказал себе собраться и не дергаться, и подробно объяснил начальнику дежурной части, почему два офицера Унипола, только что прибывшие на Серебристый Лебедь, не имеют допуска, и почему им необходимо переговорить с руководителем полицейского департамента. Именно сейчас, среди ночи, не дожидаясь утра.
В
Господин Задружевич оказался крупным мужчиной лет семидесяти-восьмидесяти, с высоким покатым лбом в обрамлении черных седеющих волос, мясистым носом, выпуклыми черными глазами и такими же черными, лохматыми, как у нашего Драгана, бровями-лесополосами. Он не выказал ни удивления, ни недовольства, ни радости по поводу моего ночного вызова, и когда я торопливо отрекомендовался, кивнул и коротко рокотнул: «К делу!» Я произнес несколько вступительных слов и ввел в комп инфопласт с тем самым обоснованием, что я подготовил для полицейского департамента Иволги. Господин Задружевич поплотнее запахнулся в вишневый халат, подпер широкий подбородок массивными волосатыми кулачищами, сдвинул брови и заскользил глазами по строчкам. Его лицо при этом не выражало никаких эмоций.
Посмотрев на Стана, я увидел, что он уже запускает сообщение для Журавлиной. И как это я мог так проколоться?..
Дочитав до конца мое обоснование, господин Задружевич не стал тратить на раздумья ни секунды. Он не тер переносицу, не кусал губу, не барабанил пальцами по столу, не водил глазами по окружающему пространству. Оторвав взгляд от сообщения, он, слегка прищурившись, перевел его на меня и глухо зарокотал:
— У меня вызывают сомнение некоторые моменты вашего… м-м… обоснования, господин Грег, но я не берусь судить о степени объективности или субъективности ваших… м-м… аргументов. Понимаю, что многое будет зависеть от дальнейшей проверки.
«Придется блистать красноречием и убеждать», — уныло подумал я.
— Для меня сейчас не столь важна эта сторона дела, — продолжал господин Задружевич, не сводя с меня немигаищих глаз, — хотя сведения, безусловно, совершенно неожиданные и… м-м… необычные. Мне известно о событиях на Салангане и мы уже сегодня можем проверить ваше обоснование, установив круг знакомых этой несчастной женщины. Если теория подтверждается практикой, ее нужно принимать, сколь бы невероятной она не казалась.
«Именно, господин Задружевич!» — мысленно ликующе воскликнул я.
— Для меня сейчас более важна другая сторона дела, господин… м-м… Грег. Вы настаиваете на немедленном запрете на производство и сбыт препарата… м-м… «Льды Коцита», как на единственном необходимом условии прекращения… м-м… трагических случаев. Решение должно исходить от нас, а затем подтвердиться решением Совета Ассоциации Миров. Так?
— Так, господин Задружевич.
— Если же Совет Ассоциации Миров не примет решения о запрете препарата «Льды Коцита», то окажется, что полицейский департамент планеты-государства Серебристый Лебедь, поправ законы, упорядочивающие коммерческую деятельность, пошел на необоснованные, произвольные действия, которые… м-м… ущемили интересы производителя и торгового посредника и нанесли им как моральный, так и материальный ущерб. Как производитель, так и торговый посредник вправе подать в суд на полицейский департамент и потребовать возмещения убытков. Так, господин Грег?
— Так… — упавшим голосом вновь подтвердил я. Господин первый заместитель размеренным тоном говорил действительно очень правильные вещи, и каждое его слово было еще одним камнем, которые поочередно привязывали к моим ногам, прежде чем пустить ко дну. — Но решение Совета обязательно будет, господин Задружевич, я уверен. Более чем уверен. Мы ждем ответа на наши запросы по поводу убийств
— Позвольте мне закончить свою мысль, господин Грег. Я совершенно согласен, что действовать надо немедленно, не дожидаясь решения Совета Ассоциации Миров. Своим решением Совет или подтвердит — с любой формулировкой, — или отменит распоряжение, сделанное здесь, на Серебристом Лебеде. Но я не намерен… м-м… запрещать, господин Грег. Мы сделаем иначе. По распоряжению департамента экономики и финансов заинтересованной стороне будет предложено приостановить сбыт препарата «Льды Коцита», поскольку обнаружены любопытные… м-м… непредвиденные эффекты воздействия, которые значительно повышают ценность данного препарата, а значит, должны вести к пересмотру его стоимости в сторону увеличения. Они сами перестанут им торговать, господин Грег, пока не выяснят, что это за ценные эффекты. А тут Совет либо запретит с соответствующим обоснованием производство и сбыт препарата, либо не запретит. В последнем случае наш департамент экономики просто разъяснит производителям и торговцам, что с ценным эффектом вышла ошибка — случайно прошла непроверенная информация. Но если ваше обоснование подтвердится — думаю, Совет, безусловно, запретит препарат. А с департаментом экономики и финансов я свяжусь прямо сейчас, после нашего с вами разговора.
Наверное, у меня был несколько обескураженный вид, потому что господин Задружевич слегка улыбнулся и тут же вновь стал бесстрастным.
— Беритесь за «Альбатрос» и «Коцит», господин Грег, а мы немедленно начнем выяснять, кто уже успел приобрести препарат. Будем изымать действовать нужно немедленно, вы совершенно правы. Окажем вам любую помощь. Я сообщу руководству округа. Если бы мне… м-м… представили факты, доказывающие совершение преступлений потусторонними силами, я не стал бы пускаться в дискуссии по поводу реальности или нереальности этих сил, а начал бы принимать все меры для борьбы с ними. Ваше обоснование, господин Грег, — это подтвержденные факты. Хотя и не до конца. Но — факты. И я обязан принять незамедлительные меры, иначе гнать меня надо с этой работы. И еще я знаю, что в Унипол берут профессионалов, а не фантазеров. У вас есть еще вопросы или просьбы?
Все камни свалились с моих ног и я воспарил к небу и солнцу. Просто нельзя было не использовать такой удобный момент.
— Спасибо за понимание и содействие, господин Задружевич. Если можно, один вопрос, на другую тему. Мы здесь, на Серебристом Лебеде, всего-то два с небольшим часа, но уже знаем о слухах насчет того, что фронтир будто бы ускорил отступление и люди покидают планету. Насколько это соответствует действительности и какова степень опасности?
Господин Задружевич помрачнел.
— Да, такая проблема есть. Не скажу, что ситуация угрожающая, но фронтир действительно ускорил отступпение. Правительство пока не делает никаких официальных заявлений. Изучаем, присматриваемся. Хочется надеяться, что это временное явление, хотя… — Он шевельнул бровями. — В любом случае об эвакуации речь не идет — вероятно, этим придется заниматься… м-м… потомкам… если, конечно, все будет продолжаться так, как сейчас. Действует рабочая группа… Возможно, представим материалы в Совет Ассоциации Миров, будем просить помощи. Возможно, но необязательно. Ну, а слухи… Мы не можем их опровергать, потому что, к сожалению, они соответствуют действительности. Другое дело — отсутствие непосредственной угрозы. Повторяю, проблема останется нашим внукам, если только мы не выясним, что к чему. Пока выяснить, увы, не можем, хоть и пытаемся.
— А как относительно скупки недвижимости выезжающих?
— Это уже второй вопрос, господин Грег. Все на законных основаниях, для Унипола здесь работы нет.
Я еще раз поблагодарил второе лицо полицейской иерархии Серебристого Лебедя за содействие, и мы распрощались. Некоторое время я размышлял над печальным будущим планеты, а потом сказал сидящему в отдалении Стану:
— Порядок — сейчас колесо закрутится. Утром поедем говорить с господами из «Коцита».
Дежурный капрал принимал сообщения по округу, мы со Станом сидели в необычайно уютных, ну просто-таки обволакивающих тело креслах, и мне вновь хотелось спать.