Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка
Шрифт:
И тут же ему, взрослому, уже пожилому по здешним меркам, суровому мужчине-воину навязывают жену. Девочку лет четырнадцати. Сироту. Дочь только что казнённого Степана Кучки.
Это оскорбление, публичная пощёчина. "Знай своё место". "Твоё место - у параши". Унизительный мезальянс - рюриковичи не женятся на русских боярышнях. И уж тем более - на дочерях ими же казнённых преступников.
***
Ещё оттенок.
Вятичи - поданные Черниговских князей. Это следствие "первого раздела Руси" - "разделы" бывали не только в Польше.
Ярослав Мудрый, третий из сыновей Владимира Крестителя и Рогнеды Полоцкой,
"Садись в своем Киеве, ты - старший брат, а мне пусть будет эта сторона".
Ярослав предложение принял. Но десять лет, до смерти брата, сидел в Новгороде: уж больно лих братец, уж больно близок Чернигов к Киеву.
Черниговские князья "оседлали" южный поток движения славянских племён. На огромном пространстве от устья Десны до устья Оки одна Черниговская епархия. А вот княжество потихоньку делится. Становятся самостоятельными Рязань и Муром. В этот процесс вмешиваются оседлавшие северный поток движения племён Ростовские князья, где, в детские свои годы, княжил Ярослав: подгребают под себя Муром, приучают к подчинению Рязань, "приголубливают" Курск. Теперь вот нацеливаются на Москву. Но пока всё в "этой стороне", чья принадлежность явно не указана - Черниговской династии.
Один из семейства законных сюзеренов - Свояк, князь Святослав Ольгович, стоит посреди двора своих вассалов. Ему - Свояку - и принадлежит право суда. Только его решение законно. Иное - не казнь, а убийство. Но летописцы упорно повторяют: Кучку казнил Долгорукий.
Как это возможно?
Только в одном варианте: "выдать головой". Вина столь тяжела и очевидна, что судье и возиться лень: "забирай и не в чём себе не отказывай". По сути: объявление вне закона. Отброс.
Ещё: несколько десятилетий назад сам Мономах дважды "ходил на вятичей, на Ходогу". Означает ли это слово имя собственное или титул - неизвестно. Очевидно, что Ходога оказался серьёзным противником - потребовался второй поход. Очевидно, что при повторном, карательном походе, сторонники Ходоги были уничтожены. Т.е. отец или дед Степана Кучки - изменили своему племенному вождю, перешли на сторону Мономаха.
А теперь сын Мономаха рубит голову Степану. За что? За "воровство"? Кучковичи - род наследственных предателей?
Андрея женят на чём? На девке из многократно "ссучившегося" рода? На "тени кривого дерева"? И что будет в результате?
– "Они там все такие, из колена в колено, спокон веку...".
Такое... многослойное оскорбление.
***
Вокруг люди. Которые смотрят и высказываются.
Папашка, вечно поддатый, с умильно-сальным выражением на лице. Свояк, ещё не отошедший от лютой зимовки в глухих лесных вятских деревушках, от боя под Карачевым трёхмесячной давности, где он "разметал по лесу" черниговские и волынские дружины, берендеев и торков, от "ледяного исхода" с обозами беженцев по льду Десны из Новгород-Северского. Почерневший, дёрганный, готовый отдать хоть что, хоть этого Кучку, хоть Курск, хоть Великое Княжение. Лишь бы добраться до
Его сын Олег. Сопляк, хвастун. Хвастает своей эквилибристикой с мечом. Перед кем хвастает?! Перед ним, Андреем?! Деточка, ты хоть раз в атаку ходил? Ты хоть представляешь - что такое конная свалка?! Это даже страшнее пешего "кошкодрания". Куда ты годен со своим фехтованием, когда со всех сторон упавшие кони бьют копытами, а ты сам лежишь придавленный крупом...
А папашка - умиляется, восхищается и обещает выдать одну из сестёр за этого... ферта.
Скучает постоянно больной князь Владимир. Прошедший осенью он пришёл на помощь Свояку. Но оба были биты. Теперь ему пришлось бежать из своего муромско-рязанского княжества - Изя Давайдович выгнал.
Его сын Юрий, мальчишка ещё, оставить не на кого. Не дай бог братец Калауз доберётся до ребёнка - придавит сразу. Вот и приходиться таскать с собой.
Малёк крутит головой, крутится сам, ловит взрослые разговоры. Живенько так. Будущий князь Муромский, Живчик.
А вокруг толпа народа. Важный боярин из северских ближников Свояка - Пётр Ильич. Это он мне кто теперь будет? Будущий муж оттрахнутой батюшкой малолетней сестры будущей жены - свояк?
Непрерывной зудёж свитских:
– - Андрюшка-то? Да бестолочь! До седых волос дожил, а - ни семьи, ни удела... Долгорукий и не даёт места - мозгов-то нет. Может, что и смолоду было, да саблями всё повыбило.
– - А чё ж он с молодой-то делать будет?
– - Дык известно чё, как ему и обычно: взнуздает, оседлает и аля-улю по опочивальне в атаку. Гы-гы-гы...
В лицо ему - такое сказать никто не посмеет. А вот в толпе, за спиной...
И вот...
"Вывели ему,
Ой, вывели ему,
Ой, вывели ему
Свет Степановну.
Это вот твоё,
Ой, это вот твоё
Ой, это вот твоё.
Твоё суженоё...".
Невеста. Жгучая плеть позора.
Живое воплощение собственного стыда, унижения.
– - Ты, Андрюшка - псих бешеный. Тебе и этой - много. Ну, да уж ладно, забьёшь до смерти - не велика потеря. Из воровской семьи воровка.
Какой нормальный человек может полюбить плеть, которой его хлещут? Палку, которой его бьют, собственные кандалы, пятно грязи на одежде...
Андрей никогда не был нормальным.
Да любой-всякий-каждый мужик такую "прикрасу на шею" мордовал бы с утра до ночи и с ночи до утра! Через год - вдовец, при желании - вторая попытка.
Андрей - не каждый.
Он - знает. Знает - чего ждёт от него всё "прогрессивное человечество" святорусского розлива. Как они все будут чесать языками, передавать или придумывать слухи и сплетни, перемывать косточки, изобретать гадости о подробностях его семейной жизни...
Хрен вам. Я - не ребёнок. Вы всю жизнь меня гнали, язвили и гнобили. Вы все. Рюриковичи и не-рюриковичи. Вы - научили. Научили стойкости не только среди врагов, но и среди своих. Свои - язвят сильнее. В бой на ворога без доспеха на теле - не ходят. А уж тем более не ходят без доспеха на душе - среди своих. Время было, годы мои не детские - вырос и на душе панцирь. Так что - хрен вам всем. Дважды. С кисточкой.