Зверь Лютый. Книга 21. Понаехальцы
Шрифт:
– Сигурд, не сумеешь своим втолковать — будешь им могилы копать. Вдолби: здесь всё вокруг — моё. Взял — украл. Кто не понял — у Христодула известь трёт.
У Акима как-то по-детски изумлённо распахнулись глаза. А я упрашивал Сигурда:
– Сделай пожалуйста. Объясни чтоб дошло. Ведь мне людей резать-мучить — не в радость. Не хочу я этого. Не надо.
Сил у меня маловато, с лесовиками лучше бы миром. Расходы — меньше, доходы — больше.
Взыщу. О чём и предупредил заблаговременно.
Посидели,
– Туда, на Юг, который на севере, пойдёт один отряд. С ним вместе, чтобы помочь при случае, пойдёт второй. Но не будет на полуночь, на Вохму, сворачивать, а так по Ветлуге до самого истока. Если от её истока прямо на полдень — будет речка Сюзюм, если вёрст десять-двадцать не доходя, на восток — будет… название такое знакомое, Унжа. По обоим скатишься в Пижму. Оттуда в Вятку. В Каму. И — в Волгу.
– Опа. Вона ты чего задумал…
– Не, Аким, ничего я не задумал. Чисто прогуляться. Глянуть — как там торг идёт, что за люди живут. Полюбопытствовать. Сигурд, там особенно сторожко надо. С середины Вятки сидят булгарские люди. Купцы всякие. Погосты ихние. Тамошние племена — данники эмира. Ссорить меня с ним не надо. Но и кланяться сильно — ни к чему. Не пугать, но и самим не пугаться. И, да, десятину — не платить. Печать я тебе дам.
* * *
Оборотной стороной «такс фри» на Стрелке явилось освобождение моих купцов от налогов. И на «Святой Руси», и в «Серебряной Булгарии». Что, к моему удивлению, в здешней местности — не удивительно.
Ибн Фадлан пишет:
«Если прибудет корабль из страны хазар в страну булгар, то царь выедет верхом и пересчитает то, что в нем имеется, и возьмет из всего этого десятую часть. А если прибудут русы или какие-нибудь другие люди из прочих племен с рабами, то царь, право же, выбирает для себя из каждого десятка голов одну голову».
Мне это напоминает манеру первых Бакинских нефтепромышленников. Были там персонажи, которые тоже вели платежи, не сходя с коня. В Баку в начале 20 веке такая «верховая» манера ведения бизнеса удивляла европейцев. Сходное удивление звучит у ибн Фадлана в 10 веке в Булгаре.
Ибн Руста:
«Если приходят к ним мусульманские суда для торговли, то с них берут десятину».
Десятина во всём, как брал с купцов Аламуш, для русских — уровень запредельного грабежа. На аналогичное предложение монгол рязанцы ответили: «когда нас не будет — всё возьмёте».
Аламуш паразитировал на «меховом трафике».
«Булгарские правители всегда проводили политику активного благоприятствования внешней торговле».
«Благоприятствование» на уровне Батыева нашествия.
Тут в халифате кончилось серебро. «Бздынь» распространился
Решение стандартное — повторяем.
И Владимир Креститель громит уже эмират. Наглядно показывая, что Русь платить не будет. Или поумнеете, или… пепелище.
Но проблема — остаётся. Дело не в пошлинах, дело в сути.
На халифатском конце — не из чего плавить серебро, на лесном — выбили бобров.
И наследники Аламуша стремительно умнеют — выкидывают «заветы славного предка» в части прежней «политики активного благоприятствования внешней торговле». Когда русские дружины выжигают всё от городских стен до горизонта — у уцелевших появляются умные мысли.
«— Роза!! Шо у тебя все котлеты разного размера?
— Моня, замолчи свой рот!! Кто требовал разнообразия в еде??».
Пришло время переходить на «котлеты разного размера» — отказаться от повсеместного и стандартного здесь «и возьмет из всего этого десятую часть». Вопрос уже не в единообразии, вопрос просто в «еде», в её наличии.
Реальные были мужики: против гоблинов девяностых — сплошь эйнштейны.
Драть десятину — не получается, ходить в набег, как и положено правоверным — силушки не хватает. Кто-то мудрый в Волжской Булгарии принципиально меняет торговую политику.
Успехи хорезмийских мастеров, пришедших вслед за ибн Фандланом в новое мусульманское государство на Волге, выучивших местных, построивших уже устойчивые, не-кочевые, не исключительно зимние, города, создавших новую значимую сословную группу — ремесленников, это позволяют.
Археологи различают три волны булгарских переселенцев на территорию Волжской Булгарии. Третья волна связана с крахом хазарского каганата и последующей войной всех против всех. Торки с печенегами стали на столение в Степи главными. Остальные — разбежались.
«Чёрные булгаре» побежали с территории каганата к сородичам, и принесли не только самих себя, но и новые экономические идеи.
Волжская Булгария из состояния: «паразит на трафике пуфика», превращается в «город мастеров».
В 1006 году, по сообщению Татищева:
«…прислали болгары послов с дары многими, дабы Владимир позволил им в городах по Волге и Оке торговать без опасения, на что Владимир охотно соизволил. И дал им во все грады печати. Дабы они везде и всем вольно торговали, и русские купцы с печатьми от наместников в Болгары с торгом ездили без опасения; а болгарам все их товары продавать во градах купцам, и от них купить, что потребно; а по селам не ездить тиунам, верникам, огневщине и смердине, не продавать и от них не купить».