Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз

Бирюк В.

Теперь "хуннская мудрость" стала актуальна и у эрзя.

Единство народа, племенная солидарность... Даже если у тебя лично полны сусеки - хватил ли этого на всех голодных?

Механизма русских "кусочников" у эрзя нет - расселение другое, не деревни с отдельными избами. Здесь - кудо. Люди придут не постоять у порога в надежде на кусочек - они придут жить в твоём доме. Не на неделю, как на "медвежий праздник" - на всю зиму.

Торжество взаимопомощи, разгул солидарности и кульминация единения.

Взаимопомощь - великая вещь. И ты должен накормить голодающих.

Попавшихся на их собственной глупости - на ошибочно выданном кредите. Ты - умный, ты Пичаю в долг не дал. Но твоя "умность" - высыпается между пальцами. Как зерно из твоих закромов.

Это же "люди"! Члены твоего племени! Отказать - нельзя. Иначе ты - "нелюдь".

Ты им ничего не обещал. Но ты - родился. В этом племени. Поэтому обязан покрывать их убытки. Это - предопределено от твоего рождения. Принудительное компенсация чужой глупости как элемент наследственности?
– А жо поделаешь? Все так живут.

"Ты - мне, я - тебе". И оба в ж...

***

Едут два ковбоя по прерии.

– - Эй, Джо, говорят, ты за доллар удавишься. Даю сто. Если ты съешь вон ту лепёшку навоза.

Один - съел, другой - заплатил. Едут дальше. Одному стыдно, что съел, другому горько, что заплатил.

– - Слушай, Сэм, спорим на сто долларов, что ты не съешь вон ту навозную лепёшку.

Поспорили. Съел. Заплатил. Едут дальше.

– - Интересно... Кажется, мы с тобой оба - на халяву дерьма наелись...

***

Кредиторы приходили к Вечкензе, а тот делал "большие глаза":

– - Уважаемый атя, я тебе верю. Каждому твоему слову. Но мой отец, великий и мудрый инязор Пичай - умер. И мне ничего неизвестно о долге. Разве я занимал у тебя эти тридцать овчинных тулупов?

Напомню: у эрзя нет письменности. Всё - "на честном слове". Подкреплённом копьями и топорами. Конкретный язык, произнёсший конкретное "честное слово", гниёт в земле. Будем резаться?

Вечкенза не мог отдать долги - у него ничего не было. И тогда он, как и множество правителей до и после него, решил избежать неизбежного банкротства, которое, в здешних условиях, выглядит как уничтожение кудо, изъятие всего ценного, продажа "самого", чад и домочадцев в рабство на чужбину - путём "маленькой победоносной войны".

***

Как говаривал в январе 1904 года Вячеслав Константинович Плеве, российский министр внутренних дел и шеф жандармов:

"Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война".

Война оказалась не маленькая, не победоносная... Русско-японская. Революцию... не удержали.

Рейхсбанку оставалось неделя до банкротства, когда Гитлер аннексировал Судеты.

Это не только спасло финансы Третьего Рейха, но и добавило материальную часть трёх бронетанковых дивизий чехословацкой армии к двум существовавшим в вермахте. Рейх сохранился и укрепился.

Так что... возможны варианты.

***

Вместо того, чтобы отбиваться от множества озлобленных соседей, он предложил им сотрудничество:

– - Мы пойдём на войну! Мы захватим

много добычи! Я, из своей доли, отдам все долги отца. Тем, кто пойдёт со мной.

Ничего нового. Сходное проповедовал сам Пичай. Имея ввиду сковырнуть Всеволжск.

Про страх потери в "аукционе по Гарварду", про "обезьяну с кашей в кулаке" - я уже...

В состоянии той голозадой "мартышки" оказалась примерно тысяча азоров и кудатей. Они быстро сообразили, что кто не пойдёт в поход - не получит ничего. Ни возврата долга, ни доли в новой добыче.

Ещё: у покойного Пичая была репутация удачливого полководца, а у самого Вечкензы - лихого наездника.

"Яблоко от яблони - недалеко падает" - много-народная мудрость. Предполагается, что и в части генштабистской деятельности "падалица" - там же.

Желание вернуть своё и приобрести чужое, вызвало в довольно миролюбивом народе волну военного энтузиазма. Тем более, что сначала речь шла о мальчишеской выходке: набеге молодёжи на соседей.

В каждом доме есть такие... искатели приключений. Бездельники. "Герои насчёт поговорить". Мои игры с марийско-эрзянской экзогамией добавляли этой категории населения - числа и возбуждённости.

"В семье не без урода" - русская народная мудрость.

Патриархальная семья - очень большая. Соответственно, "уродов"...

Общенародный поход, "консолидация нации" годами проповедовался, готовился Пичаем. Теперь на эту почву "идейно-психиатрического единства" наложилась "экономическая необходимость". И - "молодые лица".

Похоже на историю царя Филиппа и его сына Александра Македонского. Папа строил, готовил, объединял. Но...

" - Посмотрите на моего отца! Он собирается переправиться с войском через Геллеспонт. А сам не может перелезть с одного ложа на другое!".

Сынок с приятелями пошёл "сливки снимать". Включая пытки и казнь Филоты, убийство его семидесятилетнего отца - Пармениона.

В руках Пармениона были войска и царская казна. А главное: авторитет успешного полководца при трёх поколениях македонских царей. За что ветерана и зарезали.

Мне это очевидно. Но здесь не читали Плутарха. И боевые сподвижники и соратники Пичая поддерживают его сына и наследника Вечкензу.

Мудрые главы семей кушали очередного медведя, пели "медвежьи" песни и долго, многословно обсуждали - кого пойдём грабить. В смысле: в героический поход.

Если бы в том городке над Тешой сидел Пичай - вопросов бы не было:

– - Пойдём русских резать!

И пошёл бы мой Всеволжск дымом... Но Пичай тихонько гнил на родовом кладбище. А у нового инязора Вечкензы были свои планы. Точнее - мои.

...

За неделю до того, как мы отправили Вечкензу к его отцу, я как-то заскочил в их, с Самородом, опочивальню.

Весёлый смех затих с моим появлением. Самород подгонял обувь для предстоящего путешествия и рассказывал парню смешные истории. Увидев меня, его подопечный, как и положено обученному рабу, "пал на лицо своё", принял надлежащую позу и издал соответствующие звуки.