Зверь: тот, кто меня погубил
Шрифт:
И я поймал её неровное дыхание. Воровато, коротко и осторожно – она робко отозвалась. Полные губы приоткрылись навстречу не то воздух схватить для крика, а может для стона… И я сорвался – жадно хапнул. Ненасытностью своей пугал, терзал и сминал податливые губы. Пожирая стоны и всхлипы. Подпирал собой всё теснее и наглее, теряя остатки здравомыслия и воли. Под пальцами шелк волос длинных, мягкость кожи.
А стоило на миг оторваться – пощёчина прилетела звонкая и хлесткая. Для бойца непростительная, а девчонка ещё и взглядом негодующим пригвоздила. Глазищи сверкали в полумраке, дыхание
Меня распирало от желания. Гулко в башке эхо пульсирующей крови отдавалось, а Зверь в экстазе жертву свою изучал.
Припечатал к стене, да повыше за зад… протиснулся между ног, в рабство своё губы ее порочные взял. Упивался, покорял и утверждался в девочке, дико брыкающейся и от себя отпихивающей, волосы драла, кулаками била, толкала. А когда я по влажности её в трусиках пальцами мазнул, всхлипнула испуганно. Натянулась, я наглее надавил, да за губу укусил. И она прильнула, сдалась мне безоговорочно.
И понеслась карусель сумасшествия. Молодое, горячее желание захватило обоих. Стаська постанывала, скулила, молила… И я не мешкал. Пульсирующую плоть освободил из джинсов… Выверено презик из кармана выудил. Впопыхах натянул, матерясь, потому что пальцы не слушались, а я отчаянно нуждался в разрядке… Резинку кружева белья нижнего, Стасиного… того белоснежного, что до сих пор перед глазами стояло, в сторону отогнул и рывком вошёл.
Вспышка ослепила. Замер на миг, перетерпливая первую волну накатившего оргазма, и вновь качнулся. От тесноты, влажности было так хорошо, что, не думая, каково девчонке, продолжал вколачиваться до упора. Едва на ногах держался, в дикой жажде поскорее выплеснуть ненормальное желание, что уже сгустком болезненным к основанию подкралось.
Узко, влажно… Утратив контроль, вдалбливался глубже. Девчонка судорожно хваталась за меня, и я губы ее ненасытно жевал. Наваждение какое-то. Сумасшествие…
Воткнулся, ощущая во рту соль девичьих слез, и опять качнулся. Быстрее… быстрее…
А потом сгусток лопнул.
Взорвался, выплёскивая желание, а я в голодном оргазмическом выпаде застыл глубоко в Стаське, насыщаясь дикими ощущениями близости. Сердце долбилось где-то в голове. От болезненного удовольствия в животе пустота, и лишь хозяйство ещё напряжённо подрагивало.
Хорошо! Бл*, как же хорошо!
Надсадно дыша, тяжело возвращался на бренную землю. Стася уже не сдирала с меня кожу и не таскала за волосы, шмыгала носом на ухо, обвив руками крепко-крепко.
Протрезвление давалось тяжко, от того горше на душе становилось – силой взять девчонку. Полный пиз*! К тому же девушку своего лучшего друга! Девчонку из семьи, которую люто ненавидел. Девчонку, которую до сего момента круто презирал.
– Ты это, – найдя силы, всё же отцепился от Стаськи, но в глаза не смотрел. – Я не скажу Новику, если ты не скажешь… – торопливо резинку стянул, но заметив сгусток крови, на девчонку уставился:
– У тебя… – вопрос до конца не озвучил.
Стася задрожала от нового прилива возмущения:
– Дурак ты! – часто заморгала, роняя крупные слезы. Полные,
– Бл*, – сглотнул судорожно воздуха, – бл*, – выдохнул шумно, аж в груди защемило от боли. Заправился спешно, смаргивая недоумение: – Это… прости… и пока, – не с первой попытки дверь открыл – то на себя, то от себя…
Глава 2
Настя/Стася
Дверь за Глебом захлопнулась громко. Так оглушающе громко, что я вздрогнула, будто проснулась от крепкого сна. Жалкая, помятая, униженная. Маятник чувств окунал то в болото собственного позора, то подкидывал к небесам, где побывала по вине Зверя. Приспустила подол узкого платья, чуть курточку поправила, да на негнущихся ногах по ступеням наверх… на свой этаж пошла.
Дверь в квартиру поддалась не сразу, а только я очутилась в коридоре, мать из спальни выглянула:
– Ты чего так рано? – напала родительница с полной уверенностью, что я вразумила рекомендациям относительно Ильи и… с ним ночь провожу. Мда, обычно родители волнуются за обратное, а вот у меня…
Несколько секунд мать смотрела на меня, окинула с ног до головы. Прищурилась:
– Ты что, уже? – не скрыла удивления вперемешку с недоумением.
Мне тошно стало. По-настоящему, аж ком желчи подкатил к горлу. Туфли выпали из ослабевших пальцев. Не снимая куртки, нырнула в ванную, где меня прополоскало несколько раз. Глядя в свое зареванное лицо, было желание только плюнуть – страшная, с разводами туши…
– Э! – долбила в дверь мать. – Ты там что делаешь? Если он тебя изнасиловал… – короткая пауза, и я даже дыхание затаила, – не смей мыться! – У меня глаза округлились от негодования. – Мы подадим на медицинскую экспертизу… И ему придется на тебе жениться! – выдала с такой простотой родительница, что я лишь зло закрутила вентиль с холодной водой. А вытирая лицо полотенцем, распахнула дверь:
– Нет, мам! Никто меня не… – запнулась, ведь то, что случилось немного походило на изнасилование. По крайне мере, вначале. Я старалась Глеба остановить, а вот потом… перещелкнуло что-то, и от всплеска животного чувства я сама требовала секса и позволяла… – Никто не насиловал! – отрезала спокойней. – Но я не хочу говорить, – мотнула головой. Бросила полотенце на стиралку и убито поплелась к себе в комнату.
– Тогда нахрена вернулась? – последнее, что ударило в спину.
Слёзы опять глаза обожгли, но сил огрызаться не было. Я громко затворила за собой дверь и для надежности щелкнула замком.
Вертелась, не в силах уснуть, а потом вопль на улице раздался. Илья!
– Стасяяя!!!
Невменяемо пьяный! Пришёл всё-таки. Зря думала, что он продолжит гулять без меня. Сначала игнорила, а когда мать пнула мою дверь:
– А ну ответь придурку, а то нас потом соседи заклюют. И без того ни с кем нет отношений нормальных.
Проклиная свою невезучесть, к окну приблизилась.
– Стася!!! – вопил Новик в компании своих парней, за отсутствием Зверя.
Чуть сердечко неровно ударило в грудь, а следом мать опять дверь тарабанила: