Зверь. Изменил мне — изменил меня

Вечер Ляна

— Не спорю, — пожимает плечом. — Я многого здесь не понимаю, но одно знаю точно: Карим никогда не обратит внимания на обозлившуюся лицемерную женщину. Такое невозможно долго скрывать, — проходит мимо меня. — Я знаю, где лазарет. Не провожай, — бросает холодно.

Дрянь ковыляет по дороге, а я хочу её догнать и разорвать в клочья. Всё должно было быть совсем не так! Я хотела, чтобы Карим вернулся, стал альфой и взял меня в жёны. И у меня получилось бы, но одна хромая курица всё испортила. Ничего, скоро её здесь не

будет.

* * *

Захария думала напугать меня, но испугалась сама. Я видела страх в её глазах. Думаю, волчица сбавит обороты. По крайней мере, на какое-то время. Рассчитывать, что наглая девица отступится от идеи выставить меня из стаи, не приходится. Но я сделаю всё, чтобы не допустить этого.

После ссоры с Каримом я пришла к выводу, что доказывать ему что-то про Захарию — гиблое дело. Волчица — дама хитровыдуманная, на одно моё доказательство у неё две козни. Я просто перестану поддерживать игру. Посмотрим, что получится.

Поднимаюсь по ступенькам в лазарет и толкаю тяжёлую деревянную дверь:

— Здравствуйте. Можно?

— Проходи, красивая, — улыбается мне женщина лет пятидесяти.

Или она старше? А может, и младше. Хм…

Волчица из тех, чей возраст не угадаешь. Понятно, что не восемнадцать, но определить сходу, сколько конкретно, не выйдет. Может, пятьдесят, а может, и сорок. Ухоженная, за внешностью следит. Но за такой внешностью не следить — грех. Чёрные густые волосы собраны в идеальный пучок под затылком, ни морщинки на лице, и руки как у молодой девчонки. Одета стильно: лёгкая блузка и брючки-классика с завышенной талией. На стройной фигуре наряд смотрится шикарно. Как-то не ждёшь, что в лесу тебе встретится такая красота.

— Вы доктор? — присаживаюсь на старенький стул.

Привычного белого халата на женщине нет, вот я и решила поинтересоваться.

— Доктор у людей, — оборотница принюхивается, — а здесь шаманы.

— Извините, — ёрзаю на стуле. — Я пока в этом не очень разбираюсь.

— Ты первая после Луны в стае, верно? — спрашивает с лёгкой улыбкой.

— Типа того, — вздыхаю. — Вам уже рассказали обо мне?

— Слышала краем уха. Меня зовут Наринэ, — тянет мне руку.

— Э-э… меня нельзя трогать, — настороженно поглядываю на пальцы с аккуратным красным маникюром. — Ой, я не это хотела сказать! — спохватываюсь. — Не хочу, чтобы вас наказали из-за ерунды.

— Смешная, — волчица убирает руку, но не улыбку. — Мужчинам нельзя прикасаться к женщине альфы, а я вроде не мужчина.

Оу, не знала. Карим не уточнял. Как неловко вышло-то.

— Асия, — встаю, опираясь на трость, и сама тяну Наринэ руку.

— Очень приятно, — отвечает на рукопожатие. — Что тебя беспокоит?

— Ноги. Я почему-то плохо держу равновесие, мне сложно ходить. А сегодня утром ноги стали болеть и отекли, — закатываю

штанину джинсов, демонстрирую беду.

Выслушав жалобы, волчица задумчиво трёт подбородок и поглядывает на меня.

— Милая, что значит «почему-то»? — вздёргивает бровь. — Ты не знаешь, что с тобой случилось?

— Не знаю, — вздыхаю и снова сажусь. — У меня амнезия. Но говорят, что я упала, — пожимаю плечами. — Травма. Наверное, — добавляю неуверенно.

— Хм, интересный случай. Давай посмотрим, — кивает на кушетку.

Иду. Точнее, ползу.

Хочется верить, что Наринэ определит, что со мной. Ну или хотя бы даст что-нибудь от боли. Сил нет терпеть.

— Ай! — вскрикиваю, когда шаманка давит на моё колено.

— Больно?

— М-м… очень! — отвечаю, стиснув зубы.

Но боль — не повод прекращать осмотр. Наринэ продолжает, а я терплю. Она не хочет сделать мне плохо, просто такая вот я развалюха.

— Тут явно были переломы, — шаманка ставит диагноз. — И операция, — добавляет задумчиво. — Понятно, что у тебя амнезия, но разве ты не замечала послеоперационные шрамы?

Замечала. Только не думала, что они от операции. Я не помню, что со мной было, мало ли откуда они могли взяться.

— Вы уверены? — сажусь на кушетке.

— Абсолютно. Как и в том, что тебе нужна ещё операция. Минимум одна. А лучше две.

— Зачем? — сижу с большими глазами.

— Сустав коленный менять и мышцы сшивать. Они у тебя срослись узлом.

— Вы это на ощупь определили? — сижу в шоке.

— Ваши доктора так не умеют — понимаю, — улыбается смущённо. — Но нам ничего другого не остаётся. В лесу нет медицинского оборудования, как у людей.

Так, стоп. Как Наринэ удалось провести сложную диагностику за две минуты, да ещё и без аппаратуры — это интересный вопрос. Но есть кое-что ещё интереснее.

— Вы хотите сказать, что я… — мысли разбегаются, а я пытаюсь их поймать и собрать в кучку. — Что я получила травму давно?

— Определённо, — волчица подтверждает мою догадку.

— Как давно? — в груди играет холодок.

— Несколько лет точно, — шаманка моет руки в жестяном тазике. — С вероятностью девяносто девять и девять процентов это была автомобильная авария. По-другому так повредить сустав практически невозможно. Типичная картинка для аварии на дороге.

Она говорит, а у меня голова кругом. Есть ощущение, что я вот-вот что-нибудь вспомню. Только дальше этого ощущения не идёт. Будто я очень хочу чихнуть, но никак не получается. Мучительно… И не нужно. Я решила оставить прошлое за ширмой амнезии, но почему-то неосознанно возвращаюсь к попыткам вернуть воспоминания. Снова и снова. Снова и снова…

— Вы можете мне помочь? — с надеждой смотрю на Наринэ. — Я бы хотела ходить. Нормально. Это очень важно, — говорю и вспоминаю здоровую волчицу Захарию.