Зверь
Шрифт:
Все же, когда мы подоспели, стрельба уже прекратилась - Закиров стоял, сжимая в одной руке Стечкина, во второй "Каштана", а казак - грозно водя стволом пулемета из стороны в стороны. А вот американца, оставленного сторожить сосну, нигде не было видно.
– Сбежал, гаденыш!
– прокричал я, подбегая к стрелкам.
– Ага, сбежал, - язвительно усмехнулся Татарин, не опуская оружия.
– Перегрыз веревки, вспорол себе пузо и сбежал.
Подойдя поближе, я и в самом деле разглядел, что веревки, которыми был связан капитан ВВС ВША, не перерезаны, а разорваны, словно нитки. В паре шагов
– Вот он!
– завопил Булат, утопив гашетки.
Обернувшись на крик, я и сам увидел огромную серую тень, мелькнувшую в чаще между стволов сосен.
– Das MiststЭck!
– взревел я, нажимая крючок ТКБ.
Мищенко застрочил из пулемета, дробя в щепки не слишком толстые деревья. Трассеры, маленькими метеорами, уходили в лес, освещая его на доли секунды. Сафин, присев на колено, так же усердно поливал темноту очередями. На землю, звеня, посыпались гильзы. Лешка, оставив автомат висеть за спиной, одну за другой запустил в ночь все шесть гранат, что были у него в подсумках.
Сзади раздался рев двигателей подоспевших на шум боя бронетранспортеров. Особо не разбираясь, Гера с Пашей, перебравшись в башни, тоже открыли огонь из крупнокалиберных орудий броневиков, едва не оглушив своих соратников грохотом мощных пулеметов. Теперь, срезанные 23-миллиметровыми снарядами, на землю, ломая сучки и ветки соседних деревьев, с треском повалились корабельные сосны.
Наиль, первым израсходовав боекомплект, метнул в лес гранату из подствольника, заменил рожок и продолжил сумасшедший огонь. Над головой свистели пули пулеметов бронемашин, густые поросли склона постепенно превращались в обугленные пеньки и щепки. Теперь настал мой черед перезаряжать оружие. Калач, положив цевье АК-103 на сгиб руки, методично простреливал темноту, выпуская патрон за патроном, насаживая темноту на стальные иглы. Тарас, когда его пулемет захлебнулся, отбросил ненужную железку и выхватил из кобуры Стечкина. Звук выстрелов пистолета в общем орудийном оркестре был и вовсе неразличим. Булат, оставив опустевшие трещотки, снова взял свою излюбленную В-94.
Палить уже никто не палил. Что там происходило в лесу, за стеной порохового дыма, было совершенно непонятно. Но здравый смысл подсказывал, что после такого обстрела в живых остаться не мог ни кто. Ни человек, ни зверь. Ни реальный, ни мифический.
– Попали?
– осторожно спросил Алексей.
– Вин шо спросив, сколько разив, - язвительно усмехнулся Мищенко.
– В кого шмаляли-то хоть?
– полюбопытствовал башкир.
– Не бачив, - ответил Тарас.
Хотя, по его тону, я отлично понял, что казак прекрасно все видел. Просто не хотел брать ответственность на себя - если в дурку, то только после Булата.
– Волк, - хрипло произнес Татарин.
– Здоровый, собака. Не меньше лошади. Мы за америкозом пришли, а зверюга эта как раз в лес янкеля тащила. Зубами за ногу схватил, и тащил. Легко так, как куклу.
– Уходим, - приказал я.
Дым как раз рассеялся, и я смог рассмотреть, что мы сделали с лесом. Его просто больше не существовало! От густой
– Слышь, командир, - обратился ко мне Булат.
– Так, получается, шпион не врал?
– На счет чего?
– На счет оборотня, - пояснил Закиров.
И тут я кое-что вспомнил - ту тень, спрыгнувшую с крыши во время боя. Показалось мне или нет, мог подтвердить только снайпер, следившей за штурмом через тепловизор прицела. Такая куча мяса и костей просто не могла не издавать теплового излучения!
– Татарин, а ты на крыше, когда троих чехов снял, никого не видел?
– поинтересовался я.
– Нет, - заверил он.
– Никого не было.
– Но ты же через тепловизор смотрел?
– А то как же!
– подтвердил стрелок.
– А что?
– А ничего...
Получается, что никого там не было. Плиты прогнулись сами по себе, тень вообще была призраком, и сейчас, в бывшем лесу, этот же призрак выпустил кишки пилоту, и утащил его. Как-то некстати вспомнились слова майора Сорокина, про людей, пропадающих здесь с сорок третьего, усмешки прапорщика на импровизированном блок-посту относительно спятившей старухи, и слово "werewolf", вырвавшееся у пленного капитана. Все это неспроста... неплохо бы расспросить на эту тему пленного боевика, но поздно - его мозги собирать, чтобы обратно в башку запихнуть, слишком долго.
Да черт с ним, с оборотнем. Сейчас предстояло решить другой вопрос - куда делась Даша? И решить я его мог с помощью одного-единственного человека. Разумеется, я имел в виду генерала Мороз. И пускай в Москве сейчас глубокая ночь, действовать, чтобы смерти Маковецкого и Замышляева не были зазря, приходилось быстро и четко. То есть напролом. Взяв лежащий рядом с микроволновкой спутниковый телефон, я набрал номер Павла Константиновича.
– Это еще что за штука?
– заинтересованно пододвинулся Калач.
– Satellitenkommunikation gehЖrt der Zukunft!
– улыбнулся я, слушая гудок зуммера.
Лешка сделал вид, что все понял, хотя, в самом деле, конечно ничего из сказанного он не понял. Сержант владел всего двумя языками - русским и матерным.
– Слушаю?
– ответил генерал на удивление бодрым голосом через несколько гудков.
– Не разбудил?
– заботливо поинтересовался я.
– А, все еще майор Железняк!
– протянул офицер.
– Нет, не беспокойся. Мы тут с коллегами на совещании подзадерждались...
Раздавшийся в трубке девичий смех подтвердил - генерал на очень важном совещании.
– Как, спас девчонку?
– осведомился чекист.
– Нет, Паша, пока не спас, - признался я.
– Ты не мог бы еще немного подмогнуть старому боевому товарищу?
– Вот ты охренел-то!
– возмутился Мороз, но сразу сменил гнев на милость.
– Говори, чего надо.
– Мне надо узнать, кто покидал лагерь Мамаева прошлой ночью.
– Интересно, - протянул особист.
– Как я это сделаю-то?