Звериный подарок
Шрифт:
Волки прямиком к таверне и направились, тоже собирались поесть как положено. Вслед за ними я спешилась и отдала поводья чумазому мальчишке, вышедшему из-под навеса. И даже не стала возражать, когда он привязал Мотылька рядом с жеребцом Дынко. Если подумать, почему я должна им мешать? Проще пустить все на самотек, природа сама разберется, а я не буду решать за Мотылька, что ей делать, как никому не позволю решать за себя.
Таверна была небольшая — всего несколько столов, насквозь прокуренная, но чистая. Все вокруг деревянное, столы и лавки вытерты до блеска, с балок потолка свисают
Не успели мы усесться за первый попавшийся стол, как рядом уже появилась крупная женщина в фартуке, монотонно перечисляя, чем сегодня у них кормят. Как можно произносить слова «сахарные трубочки» таким равнодушным тоном? Мой желудок требовал каждое блюдо, ею названное.
Кроме нашего занято было всего два стола — за ними сидели торговцы, следующие с обозами в Стольск.
Внутри было почти жарко, я с удовольствием сняла жакет, оставшись в одной рубашке. Не люблю, когда на мне много всякой тяжелой, сковывающей движения одежды. Я бы, пожалуй, без ничего ходила, если бы была единственным в мире человеком. Ну и если бы было вечное лето.
Рубашки у нас шьются под сарафаны, с глубоким круглым вырезом на груди. Других у меня нет, хотя жаль, что камень теперь видать, он явно стал привлекать внимание волков. Или… не камень?
— Что? — Уже знаю, когда они так взгляд отводят, нужно готовиться услышать какую-нибудь гадость!
— Одежда у тебя слишком… откровенная для этих мест, — нехотя произносит Радим.
— Вы еще и одежду мою намерены обсуждать? Может, оставите мне немного личного?
— Ладно, Радим, оставь, — ухмыляется Дынко. — Вспомни, в каком платье она заявилась к нам в замке, и порадуйся, что на ней не оно.
И опять со смеху покатываются.
Что, интересно, было не так в моем платье? Хорошее платье, плечи открыты, конечно, как и частично грудь, но зато до самого пола! Княжны всегда так ходят.
— Ох, тоже мне спецы по женской одежде! Вы в ней разбираетесь так же, как… как…
— Как в репутации благородных девиц? — подсказывает с умным видом Ждан.
Вообще они так заразительно смеются, что я сдаюсь и улыбаюсь. С ними очень хорошо смеяться, легко и просто становится.
— Да, примерно так же! — говорю. — Вы сами-то тоже не шибко одеты!
Вскоре нам притащили огромное блюдо с печеным картофелем, посередине горкой лежали огромные куски мяса, и все это было щедро полито густой подливкой. От запаха желудок скрутился в узелок и заурчал. Причем у всех нас и почти одновременно, это было смешно. Тут же появилась тарелка с хлебом и еще одна с овощами, и кто-то поставил передо мной еще пустую, я даже не заметила кто.
Примерно минут через пять блюдо сверкало чистым дном. Почти сразу женщина принесла второе такое же, и на этот раз еда стала исчезать гораздо медленнее и без моего участия. Живот теперь требовал теплого одеяла и долгого сна. Жаль, стол твердый, на такой подушке только синяки набивать. А волки, конечно, мягкие, но не могу же я к ним прислонятся, когда вокруг люди? И что, меня только присутствие чужих людей останавливает? Это я просто сонная, поэтому плохо соображаю. И думать ни о чем не буду!
Слова Ждана быстро развеивают мой такой приятный полусон.
— Впереди
Дынко и Радим тут же поворачиваются к двери, ну и я, понятно, тоже. Примерно знаю уже о способности Ждана иногда предугадывать грядущие события, точнее, большую вероятность их происшествия.
Ждать долго не пришлось. Судя по шуму во дворе, приехали очередные посетители. Так и оказалось, через пару минут в таверну вошли трое лесных — двое мужчин и девчонка. Ни разу не видела девчонок, к нам приезжали, конечно, лесные, но только мужчины. Говорят, лесным женщинам и детям вообще запрещено выезжать за пределы своей страны. Почему, не знаю, но если они все столько внимания привлекают, то понятно тогда, отчего их прячут.
Мой взгляд к ней как приклеился. Под плащом, который она сняла удивительно мягким и плавным движением, оказалось длинное, до пят, платье, очень похожее на те, что носят их мужчины, но более изящное. Закрывает шею и руки до самых пальцев. Не может же быть, чтобы они всегда так ходили. Ведь бывает жарко?
Хотя что платье, оно было далеко не самым главным. У девчонки было острое узкое личико, огромные глаза ярко-голубого цвета и копна шикарнейших серебристых волос. В них — хитро переплетенные нитки белых и зеленых бусинок. На шее и запястьях широкие полосы сверкающих голубых и зеленых камней. Все это смотрелось так красиво, что просто завораживало.
— Дарька, хватит пялиться, — дернули меня за рукав.
— А? — Что они говорят? Не пялиться? Ну да, я и правда слишком навязчиво ее разглядываю. Еще разок оглянусь и все! Во-о-от, теперь я уже не виновата, теперь она сама на меня смотрит.
Ждан не успел горестно вздохнуть, а лесная девчонка уже перед нашим столом стоит, глаз не отводя от моего выреза. Ее голос конечно же тоже не похож на обычный — журчит, как весенний полноводный ручей.
— Девушка, хочу с тобой поговорить. Не откажешься с нами посидеть?
Я даже рот не успела открыть.
— Откажется, — отвечает за меня Радим. Надо же, как равнодушно переносит ее взгляд, вдруг такой суровый и внимательный.
— Она с вами?
— Да.
— С вами или… под покровительством?
— Второе, — без раздумий отвечает Радим. Это они про что, интересно?
Некоторое время они молча сверлят друг друга глазами.
— В Стольск? — прерывает молчание девчонка. Хотя… не такая уж и девчонка, когда она близко, можно разглядеть небольшие морщинки у глаз.
— Да.
— Нам нужно поговорить с этой девушкой. Завтра утром в нашем посольстве. — На меня даже не смотрят, как будто я ничего не решаю. Хотя так и есть, как можно решать, если даже не понимаешь, о чем речь?
— Можете поговорить с ней завтра утром в нашем, — великодушно разрешает Радим.
Лесная очень медленно и задумчиво оглядывает остальных.
— Альфы?
В ответ молчание. Дынко смотрит совершено безмятежно, как блаженный, Ждан тоже спокоен, а вот Радим… Почему он такой нервный все время? Или злой. Как он умудрился вообще с таким характером неуравновешенным стать соратником вожака, совершенно непонятно. Лесная тоже молчит, но потом как будто что-то слышит, потому что резко морщится: