Звериный подарок
Шрифт:
— Знаешь, — говорит, — до сих пор не верю, что все закончилось. Просыпаюсь и лежу с закрытыми глазами, вдруг открою, а тебя рядом нет? И думаю, думаю… столько времени делать вид, что все прекрасно, и жизнь наша самая обычная, а впереди только много-много долгих счастливых лет. И постоянно помнить, что на самом деле не можешь уберечь самого дорогого человека даже от мелкой неприятности, не то что от… демонов. Не так-то легко убедить себя теперь, что это реальность, не сон.
А я лежала рядом и молча слушала. Думала, как много в нем всего накопилось ненужного, пусть выходит побыстрее и больше не мешает
— Я ведь не верил, что ты сможешь бляху достать. Не признавался тебе никогда, но так и не верил до конца. А в самый последний момент, когда еще была возможность попытаться разбудить гнев предков, все-таки этого не сделал. Не смог… Подумал, пусть лучше ошибусь в тебе, но только потом, а не заранее… Я ведь был очень счастлив, несмотря на то что над головой как будто меч висит, того и гляди упадет и убьет. Как же я был счастлив, Дарька… А теперь даже страшно становится, ведь ничего больше не мешает. А уже не верится, что может быть так просто, только и ждешь, когда же из-за угла что-то жуткое снова выскочит, да еще страшнее, чем было. Хотя куда уж страшнее? И все равно… Но это все, конечно, пройдет, — продолжает. — Между нами столько всего стояло — и страх, и ненависть, и… смерть. Когда меня шарахнуло летящей косой, я даже боли не почувствовал. Только одно в голове засело: надо продержаться, ведь ты еще бляху не достала. Еще не вернулась назад. Про то, что без меня жить не станешь, даже не думал. Казалось, все равно будешь жить, ведь я так хочу, чтобы ты жила… Ты плачешь? Зачем теперь плакать, когда… Хотя нет, плачь. Что хочешь делай, я все тебе разрешаю. Что угодно…
И он говорил, говорил, а после заснул спокойно.
А вечером, когда в замок вернулись, в своей комнате, где все такое знакомое, спокойное, снова улегся и в потолок уставился. «Неужели опять?» — подумала, и сердце заболело.
Радим помолчал и сказал:
— Давай братьев твоих заберем? И Маришку, не нужно ей там расти. Я не говорил еще, Санька пытался их забрать, а князь не отдал… А мне отдаст, пусть только попробует не отдать… Заберем?
И улыбнулся. Какой-то совсем новой улыбкой, такой радостной, что просто невозможно не ответить.
Конечно, теперь заберем! И все у нас будет хорошо, потому что вряд ли в мире осталось еще хоть что-нибудь, способное нас разлучить.
Все свободное время, пока он спит, я провожу на скамейке у смотровой площадки, куда прилетают почтовые птицы. Их летит много — с пограничных пунктов, с дальних земель, из человеческих городов, от горных. Но мне нужна только одна. От Астелии.
Полян приходит утром на пятый день после нашего возвращения в замок. Тихо стучит в дверь. Радим еще спит, и волхв шепчет, что птица прилетела и я могу явиться к нему через час — все будет готово.
Час! Из открытых нараспашку окон тянет слабым утренним ветерком. Сидеть смирно и спокойно ждать не получается, мой топот мешает Радиму спать, он ворочается, и я замираю. Не хочу будить раньше времени. Тихо выхожу в коридор, уж тут можно топать сколько влезет, никому и дела нет.
Еще очень рано, иду на улицу и никого по дороге не встречаю. Разве что все эти зверюшки так и плавают, но теперь от них остались только размытые силуэты, похоже, скоро совсем растают. Я протискиваюсь мимо очередного пушистого зайца и выхожу на крыльцо. Оглушительно
Вскоре раздается стук копыт, и во двор быстро въезжает Дынко. Скользит по мне глазами, резко разворачивается и удаляется в сторону казарм. Даже не поздоровался… Надо же, как поздно домой приезжает. Неужели от женщины? Неужели… не понял? Хотя не похоже, с такими хмурыми, темными лицами от женщин не возвращаются. С такими лицами возвращаются после ночи, проведенной без сна и отдыха в засаде. Дела, может, какие?
Сосредоточенно вспоминаю, какие такие дела могли вынудить его отсутствовать всю ночь, но мои раздумья снова прерывает стук копыт. И это Власта в сопровождении Слава. Впервые вижу его так близко, какая красивая улыбка! Слав вежливо кивает и, оставив Власту в моем обществе, разворачивается и тут же уезжает. Из конюшни за лошадью уже бежит мальчишка.
Власта необыкновенно красивая сегодня. Такое чудное синее платье, ей очень идет. И вообще, в последнее время она сильно изменилась. Давно, оказывается, я не видела, чтобы она так часто улыбалась.
— Привет!
— Привет, — смеется Власта. — Что ты тут делаешь?
— Поляна жду. А ты откуда? Да еще в такое время?
— Да мы со Славом на гуляния вчера ходили, почти до утра веселились, танцевали так, что к концу ноги уже отказывались ходить. Осталась у него ночевать.
— Ночевать?
— В комнате с его сестрой, — добавляет на мой невысказанный вопрос.
— Хм. А правда, что он тебе предложение сделал?
— Не-а, — весело машет Власта головой. — Я ему никакого повода не давала, да и его сердце, насколько знаю, занято. Мы просто дружим. К тому же… он наш дальний родственник, просто об этом почти никто не знает.
— А слухи ходят.
— Ходят, — соглашается Власта.
Я подхожу ближе. Нет, никогда мне не избавиться от любопытства! И потом, кто же в здравом уме откажется от возможности выведать чужие, самые сокровенные тайны?
— Расскажешь? — прошу.
— Почему нет? Расскажу.
Она подбирает юбку и садится прямо на ступеньки крыльца, даже после ночи теплые, настолько их за день нагревает солнце. Я тут же опускаюсь рядом.
— Слав стал альфой через три дня после вашего отъезда. А когда… Дынко приехал, слухи уже ходили. И однажды я вернулась из Сантинии очень поздно, туда театр приезжал, мы со Славом посмотрели три представления подряд, а после он меня домой проводил. Распрощалась я с ним у входа, и такое настроение было замечательное, что даже обняла его на прощание. А потом, в коридоре, когда к комнате шла… он меня поймал. Зажал в угол, в глазах что-то шальное сверкает, ладони к стене прижал, наклонился к уху, дышит и молчит.
— И что сказал?
— Ничего, — пожимает плечами. — Думаю, может, ждал, пока я что-нибудь скажу, но я не стала, хотя ноги и подкашивались. Давно уже все сказала… Он так постоял и ушел. Кто бы знал, как хотелось его остановить, еле сдержалась. Ну а потом военные лагеря за Сантинией стали устраивать, не до развлечений уже было.
Смешно. Но такая Власта нравится мне куда больше.
— И теперь… он за мной следит. Он ведь… был только что здесь?
— Был.
Власта вдруг задумывается.