ЗвеРра

Галанина Юлия Евгеньевна

Спрятав баночку в карман рубашки, Марк снова высвободил лист, обернул его вокруг толстой палки и понёс осторожно на чердак — досушивать.

* * *

Закрепив одинокий лист на шесте, где в лучшие времена у звездочета висело до дюжины листов, Марк спустился в комнату.

Лисички ещё спали. Или притворялись, что спят за полотняными стенками. Вот росомаха точно спал, лишь глаз один сонно приоткрыл, когда Марк заглянул под кровать. И тут же закрыл, убедившись,

что всё в порядке.

Марк прихватил полосатый рюкзак и отправился на кухню.

Там царили мир, покой и еда. Птека с архивариусом, удобно расположившись за кухонным столом, со вкусом завтракали.

Марк вынул из кармана и поставил на стол баночку с пряностью.

— Вот чего нашёл.

Птека открыл, понюхал, подцепил щепотку имбиря пальцем, слизнул.

— Пойдёт, — одобрил важно.

— Пряников напечёшь? — попросил Марк.

— Попробую.

— Ну и как поиски? — спросил с интересом архивариус.

— Пока глухо, — покачал головой Марк. — Ничего даже отдалённо напоминающего Артефакт мне не попалось. А носки я не отдам, даже не просите.

— Тогда надо сделать из того, что есть, — сказал убежденно старый лис. — Всё, что ТЫ сделаешь, будет Артефактом. Пожалуйста… Мы должны сопротивляться до конца, любыми доступными нам способами.

— Пророчество на листе мельника я вам точно сделаю, — пообещал Марк. — Над остальным надо думать.

Он вытащил из рюкзака тетрадь Гиса с тем, чтобы перечитать Пророчество.

Птека, не тратя времени даром, решил заместить имбирное тесто. Убрал всё со стола, достал сито и стал просеивать муку.

Архивариус не стал мешать ни Птеке, ни Марку, ушёл наверх.

Марк листал тетрадь и думал над словами лиса. Надо сделать Артефакт. Только вот из чего…

— К нам сегодня Лунный волк придёт? — нарушил молчание Птека.

— Похоже на то, — кивнул Марк.

— А Графча куда денем?

— Пусть посидит на крыше под знаменем, — отмахнулся Марк. — Он там уже отсиживался.

Птека выглянул в кухонное окно.

— Наши понемногу просыпаются. Я кашу для них варю.

— Для всех, что ли? — поразился Марк.

В очаге, действительно, булькал котёл с кашей. Но не такой уж и большой.

— Нет, для всех я не смогу. Хотя бы для родственников, — серьёзно объяснил Птека. — Вообще-то я хочу предложить им дома готовить — и уходить по двое-трое на обед, чередуясь. А то никаких котлов не напасёшься.

— Ты настоящий провиантмейстер, — восхитился Марк. — С большим, но практичным сердцем!

Птека слегка покраснел, не то от смущения, не то от удовольствия. Показал Марку руку, пошевелил пальцами.

— Совсем зажила.

— Удивительная восстанавливаемость, — подтвердил Марк.

Птека замесил тесто с имбирным порошком, слепил

из него тугой шар, потом растянул шар в колбасу. Нарезал колбасу на ровные кусочки и принялся катать пряники.

Марк, подперев щеку рукой, наблюдал.

— Вот уж точно говорят, — вздохнул он, — что можно бесконечно смотреть на огонь, на воду и на то, как другие работают.

— Если бы всё стало нормально, — вздохнул Птека, — можно было бы восстановить мельницу, молоть на ней пряности. И печь пряники для всего города…

— Красота… — подтвердил Марк. — Производство бы ширилось, а потом бы ты изобрёл печатные пряники, наподобие тульских. Птековские особые.

— Это как? — заинтересовался Птека.

Марк припомнил всё, что знал об истории тульского пряника:

— Для них делают специальные доски, вырезают узор, чтобы он отпечатывался на прянике. Потом на доску кладут кусок теста, прокатывают по нему скалку — тесто вдавливается в вырезанный узор, на прянике появляются завитушки или буквы. Пряник снимают с доски — и в печь.

— Надо, наверное, чем-то смазывать, иначе тесто к доске прилипнет, — деловито заметил Птека. — А мысль интересная. Фтека неплохо режет по дереву. Можно попробовать… Пряник — а на нём наш родовой герб!

Марк улыбнулся, вспомнив сурка над входом в дом Птеки.

Птека выложил пряники на железные листы, поставил их в печь. А сам принялся за уборку испачканного мукой стола.

Марк пересел на лежанку архивариуса, чтобы не попачкать тетрадь. Долистал, наконец, до предсказания пророка, прочёл ещё раз про мёртвый город под мёртвой луной.

— Что-то не хочется мне подобные страсти выписывать, — буркнул он. — Ну их.

Птека подхватил ведро с помоями, пошёл на улицу выливать.

Марк сидел и думал, что же из окружающего его справится с ролью Артефакта. И что написать на листке. Голова разламывалась от умственных усилий, и ничего путного не придумывалось.

В печи подрумянивались имбирные пряники.

* * *

Когда утреннее солнце растопило иней на шубах, звеРрики у костров проснулись.

А ближе к полудню вспыхнули новые костры у мельницы.

К таборитам присоединились жабки и соболя.

На них посматривали косо: и те, и те были известны своей двуличностью. Ни жабок, ни соболей это не смутило: они принялись разбивать шатры, не собираясь дневать и ночевать под открытым небом.

Погода испортилась, небо заволокло тучами. День посерел и посмурнел.

Дозорные зубры первыми подняли тревогу, когда появились волки. В зверином облике. Не приближаясь к табору, волки окружили его живой цепью. Замерли на равном расстоянии друг от друга, бесстрастные, словно валуны.