Зверские сказки
Шрифт:
Когда Крылух опустился на землю и принялся выдёргивать для Ыча морковку, сыч разинул свой острый крючковатый клюв, который, конечно же, не был сломан, и вырвал из уха Крылуха золотое перо.
— Ух-ух, Крылух! — завопил сыч Ыч. — Хочу, чтобы ты себя связал крепко-крепко.
— Зачем? — Крылух посмотрел на сыча удивлёнными голубыми глазами. — Я же спустился, чтобы тебе помочь…
— Ух-ух, исполняй желанье, Крылух!
С этими словами сыч воткнул золотое перо себе в спину.
Крылух не мог сопротивляться заклятью. Как только сыч воткнул в
— А теперь пусть посреди поля вырастет большое, кривое, сухое дерево с чёрным дуплом. — И сыч вырвал у Крылуха ещё одно золотое перо.
— Но ведь моё поле такое красивое! — огорчился Крылух. — Кривое сухое дерево с чёрным дуплом испортит красоту. А корни дерева могут проткнуть морковки.
— Нет ничего красивого в этом дурацком поле! — сварливо ответил сыч. — Вот кривое сухое дерево — это я понимаю, красиво! А в чёрном дупле я буду жить. Теперь это не твоё, а моё поле. И вообще, с какой стати я должен тебе объяснять. Ух-ух, исполняй желанье, Крылух! — И сыч воткнул себе в спину второе Крылушье перо.
В тот же миг посреди поля вырос кривой сухой дуб с зияющим чёрным дуплом. Морковная ботва потускнела и увяла. Сыч Ыч с довольным видом вырвал у Крылуха ещё одно перо, взлетел на дерево, осмотрел дупло, уселся на кривой сук и сказал:
— Теперь хочу, чтобы эта дурацкая морковка исчезла. Терпеть её не могу.
— Это поле кормит зверей Дальнего Леса круглый год. Неужели ты хочешь их всех лишить пищи холодной зимой только потому, что не любишь морковь?
— Мне плевать на зверей Дальнего Леса. Ух-ух, исполняй желанье, Крылух! — Сыч Ыч воткнул себе в спину третье перо.
Морковь исчезла с поля. Осталась только голая земля и кривое сухое дерево.
— На моём правом ухе было три маховых пера, — тихо сказал Крылух. — Ты вырвал их все. Но на левом ухе у меня осталось ещё три пера. Отпусти меня, сыч, и я улечу отсюда на одном ухе.
— Ух, куда ты собрался лететь? — поинтересовался сыч Ыч.
— Далеко-далеко. Как можно дальше отсюда. Например, на другой конец земли, в Дальнее Редколесье. Там я выращу Манговый Сад для местных зверей.
— Ух, ещё чего не хватало! — Сыч взмахнул крыльями, и на Крылуха с ветки посыпалась пыль. — Раз у тебя осталось ещё три пера, значит, у меня осталось ещё три желания. А когда я вырву все твои перья, ты станешь самым обычным зайцем — и я тебя съем. С какой стати я должен отпускать на другой конец земли свой обед?
Сыч спикировал с дерева к Крылуху, вырвал из его левого уха золотое перо и воткнул в себя.
— Хочу, чтобы это Ближнее Поле превратилось в дремучий, непролазный, заболоченный Ближний Лес. Ух-ух, исполняй желанье, Крылух!
Золотая земля покрылась болотной ряской, и на месте поля возникла непролазная лесная чаща.
— Ух, как красиво здесь стало! — возбуждённо заухал сыч. — Осталось ещё два желания — и обед. Только кого же мне пригласить на жаркое из зайчатины? Явно не этих скучных зверушек Дальнего
Ыч вырвал у Крылуха предпоследнее перо и воткнул себе в спину:
— Ух-ух, исполняй желанье, Крылух!
Тут же в Ближний Лес потянулись зубастые хищники, юркие воры, преступники и бандиты всех мастей.
Одной из первых явилась Койя — ведьма-койотиха из Дикой Лесостепи. Увидев Крылуха, она тут же выдернула из его левого уха последнее золотое перо.
— Ух, ты что это делаешь? — возмутился сыч Ыч. — Немедленно отдай! Это мой лес, мой заяц и моё золотое перо, исполняющее моё желание!
— Облом, сычуга! — Койя дико захохотала на весь Ближний Лес. — Теперь это моё перо. Ха-ха-ха! Какая удача! Меня изгнали из родного леса, а на чужой земле моё колдовство не работает! Но при помощи этого пера я смогу ещё раз поколдовать! Обожаю превращать одних тварей в других!
— Преврати меня, пожалуйста, — грустно попросил Крылух, который теперь выглядел просто как обычный серый заяц с длинными ушами.
— Без проблем! Кем ты хочешь стать, заяц?
— Я хочу стать птицей, — грустно сказал Крылух, — и улететь отсюда подальше.
— Ну, птицей — это для меня слишком скучно, — ответила Койя. — Знаешь, заяц, в благодарность за то, что ты приютил меня в Ближнем Лесу, я сделаю тебя не простой птицей. А такой птицей, которая не умирает, а сгорает, и из пепла рождается новая птица. Как тебе идея?
— Хорошо, — прошептал Крылух.
Ему было всё равно — просто очень хотелось улететь как можно дальше от этого места, которое когда-то было морковным полем, и никогда не возвращаться обратно.
Ведьма Койя захохотала, воткнула себе в спину перо, перепрыгнула через Крылуха и прокричала:
— Ух-ух, исполняй желанье, Крылух! Стань птицей, рождающейся из пепла!
— Безобразие! Я протестую! Ух, как я протестую! — завопил сыч, но тут же вынужден был отлететь подальше от ведьмы и от Крылуха и забиться в своё дупло. Потому что из того места, где сидел связанный Крылух, взметнулся огненный столб.
Ближний Лес затянуло чёрной дымовой завесой, а когда дым рассеялся, зайца Крылуха не было. На его месте в груде пепла сидела прекрасная голубоглазая птица с золотым оперением.
— Прощай, Ыч! Прощай, Койя! — прокричала птица и взмыла в небо.
Через секунду золотая птица скрылась из виду, а облака над Ближним Лесом приняли форму морковок. Облачные морковные грядки висели над лесом до вечера, раздражая сыча Ыча, а потом растворились во тьме. На следующее утро небо было ясным и чистым.
— А может быть, зря пра-пра-прасыч Ыч превратил морковное поле в дремучий лес? — нерешительно предположил сычик Чак.
— Ух, как это зря? — вытаращилась на него Чуга. — Что может быть прекрасней нашей родины, непролазного дремучего леса?