Зверские сказки

Старобинец Анна Альфредовна

— Не скушает, — твёрдо сказала миссис Кинг-Пинг. — Наш папа — лучший акулист в мире. Он знает, как управляться с акулами. Он даже написал об этом книгу: «Охотничьи рассказы пингвина-акулиста».

Миссис Кинг-Пинг порылась под слоем гальки и вытащила толстый, бережно обёрнутый в акулий плавник томик.

— Прочти мне, пожалуйста, папин рассказ! — попросил Пингва.

— Хорошо, — согласилась миссис Кинг-Пинг. — Рассказ называется «Кара ждёт».

* * *

Я тронулся в путь на рассвете. Всю ночь мы с женой согревали теплом своих тушек яйцо,

внутри которого спал наш первенец, наш маленький императорский птенчик. Когда же восход окрасил снега Ледяного Леса в цвет освежёванного лосося, я оставил свою семью и направился к воде.

Нелегко расставаться с любимыми. Но когда ты лучший в мире пингвин-акулист, у тебя просто нет выбора. В один прекрасный день ты идёшь на рыбалку, и ты вылавливаешь сардину, и ты планируешь съесть её на ужин с женой — но она открывает пасть. И ты понимаешь, что эта рыба — не ужин, она — посланник. Ты достаёшь из её пасти, разинутой в беззвучном крике, письмо из далёкого приморского леса.

Тебе пишут, что серийный убийца уничтожает невинных зверей. Тебе пишут, что без тебя им не справиться. Что на тебя вся надежда. И ты вздыхаешь, и сообщаешь жене, что отправляешься в путь рано утром, и она горестно всплёскивает своими крыльями-тряпочками, она так шокирована твоим скорым отъездом, что у неё разъезжаются лапы, и она падает набок, прямо на лёд, — такая хрупкая, беспомощная, каплевидно-прекрасная. Но ничего. Она поднимется, твоя миссис Кинг-Пинг, — и она, конечно же, справится. Она проследит, чтобы с яйцом всё было в порядке. Она дождётся тебя домой.

И ты собираешь свой нехитрый акулистический чемоданчик: очки ночного и подводного видения с медузьими линзами в изящной оправе из засохшей губки, набор магнитов, пять плотно закупоренных мидий-пробирок, внутри каждой из которых — капелька крови, тончайшая сеть из водоросли спирогиры, гарпун с наконечником из позвоночной кости тунца, баллончик с чернилами каракатицы, дезинфицирующая жидкость и пластырь из чешуи анчоуса. Если ты пингвин-акулист, это всё, что тебе понадобится в схватке с акулой-убийцей. Ну и ещё, конечно, удача.

Я вышел на рассвете: спустившись с ледника, нырнул с головой в холодный Подводный Лес, поймал попутный ледяной ветер — и полетел. Мой путь лежал к берегам Эвкалиптового Леса. Серийный маньяк-убийца, акула, именовавшая себя Кара, орудовала там уже больше недели. Меня пригласил для проведения спецоперации вомбат по кличке Батяня, профессиональный военный, начальник службы охраны Дикого Пляжа. В записке, которую доставила рыба сардина, значилось, что за семь дней акула Кара сожрала трёх отдыхающих морских котиков, двух утконосов-спасателей, а также напала на упряжку морских коньков во время развлекательной прогулки и смертельно ранила не только самих коньков, но и их пассажиров — пару богатых пенсионеров-ленивцев.

Я вынырнул чуть севернее места назначения и пошёл к Дикому Пляжу пешком. Я всегда так делаю. Во-первых, даю себе возможность осмотреть местность самостоятельно, в одиночестве, прежде чем перепуганные местные обступят меня и начнут рассказывать, свидетелями каких чудовищных событий они стали. Во-вторых, даю убийце возможность заметить меня и прийти к выводу,

что я не просто не представляю для неё угрозы, но и являюсь лёгкой добычей. По земле я хожу довольно неуклюже, переваливаясь с боку на бок.

Дойдя до Зелёного Мыса, за которым, судя по карте, начинался Дикий Пляж, я спрятался в небольшом гроте и открыл свой акулистический чемоданчик. Я взял одну из мидий-пробирок, вскрыл её и обмакнул плавник в тёмно-красную каплю. В каплю крови. Измазанное место заклеил сверху анчоусным пластырем.

После этого я двинулся дальше. Неуклюже шлёпая по воде перепончатыми лапами и поджимая заклеенное крыло, я принялся обходить мыс.

Я заметил её спустя тридцать секунд. Не всю — только тёмный плавник над водой. Даже по этому убийственно острому треугольнику можно было сделать вывод: она была очень большая.

Насколько хорошо акула улавливает запах крови? «Очень хорошо», — ответите вы. Но вы не знаете. Вы даже не представляете. Акула почует вашу кровь, даже если вы разведёте её в пропорции один к миллиону. Если вы капнете всего одну каплю крови в морской залив — акула туда приплывёт. Если вы поцарапаете камушком лапку, стоя на вершине утёса, омываемого Подводным Лесом, акула почует вас там, наверху. Именно для этого я использовал ту самую каплю из мидии-пробирки. Чтобы убийца Кара учуяла меня.

Тёмный треугольник стремительно двинулся к берегу. Ближе, ещё ближе. При желании я мог бы долететь до неё в три гребка. Убийцы редко осмеливаются подбираться к самой границе Подводного Леса средь бела дня. Но эта действовала с потрясающей наглостью. Уверенная в своей безнаказанности, она на секунду высунула морду из воды, и я посмотрел ей в глаза. За свою жизнь я видел много серийных убийц, но такой — никогда. Её рот был оскален в бессмысленной, дикой и при этом почти детской, почти невинной улыбке. В её зубах застряли кусочки пищи — возможно, фрагменты проглоченных ранее отдыхающих. Её глаза напоминали тоннели, ведущие в чёрную пустоту. Они казались мёртвыми. Они ничего не выражали.

И ещё. Она была очень большая.

Дикий Пляж оказался очень ухоженным, с раздевалками, лежаками, подстилками и даже с собственным баром. Частный, просторный, всегда полупустой пляж для ухоженных, богатых зверей. Интересно, почему именно его облюбовала акула? Ведь вокруг, особенно по ту сторону Зелёного Мыса, столько обычных бесплатных пляжей, которые буквально кишат отдыхающими…

— Это ты?! — Вомбат Батяня презрительно оглядел меня с ног до головы. — Лучший в мире пингвин-акулист, специалист по серийным убийцам-маньякам?

— Честь имею. — Я с достоинством кивнул, чуть пошатнулся, но удержал равновесие.

— Ты выглядишь так, будто в любой момент убьёшься на ровном месте совершенно самостоятельно, без помощи акулы-маньяка.

— Внешность обманчива, — спокойно ответил я.

— Мне говорили, ты птица. Но ты пришёл пешком. И мне совершенно очевидно, что такой толстяк, как ты, совершенно не способен летать на этих маленьких тряпочках. — Он панибратски дёрнул меня за крыло и разразился лающим смехом.

— Я летаю только в Подводном Лесу, — отозвался я.