Зверя зависимость
Шрифт:
Сижу в кабинете травматолога жду Рамиля и разглядываю свою ногу. Если бы меня не мучила эта чёртова застарелая травма, я бы не понимала. Но я понимаю! Знаю, что бывает, если вовремя не оказать помощь при переломе. Пусть Рамилю сделают рентген — мы убедимся, что всё нормально, и поедем домой.
Зеваю. Два часа ночи, спать охота.
— Девушка, вы бы в коридоре подождали, — ворчит на меня медсестра. — От работы отвлекаете.
Да? А я думала, ты Косынку на телефоне раскладываешь.
Наверное, у меня на лице
— Не переживайте так, — он успокаивает меня. — Скорее всего, на рентгене мы не увидим ничего ужасного, — улыбается. — Ваша сестра дома не появлялась?
Э-э-эм… Что?
Врач перескакивает на другую тему, и мой мозг не успевает обработать информацию. Трещит и греется.
Наташка работает в этой больнице, но к травмпункту или травматологии Ната отношения не имеет. Она в терапии трудится… Так и вижу, как моя сестра тыкает пальцем в экран телефона, показывая всем встречным-поперечным коллегам мою фотку: смотрите, это моя сестра — идиотина. Вот не удивлюсь, если так было! Иначе откуда доктору из травмпункта знать, кто я такая?
— Извините?.. — поднимаю глаза на врача.
— Вы Ангелина Таюрская? — травматолог этим вопросом только подтверждает теорию про фотку.
— Я Ангелина Таюрская, — киваю и вздыхаю. — Наталья дома не появлялась.
— Надо заявить в полицию, — выдаёт врач и смотрит на меня, ждёт чего-то.
— Я в коридоре побуду, — встаю с кушетки и хромаю к выходу.
В предбаннике очереди не наблюдается. Только бомж спит в углу. Спит и воняет. Успела насладиться ароматом, больше что-то не хочется. Выхожу на крыльцо, вдыхаю свежий ночной воздух и обнимаю себя за плечи.
С — совесть. Она поедом меня ест. Вот прямо сейчас!
Поход в ментовку в понедельник отменяется — это факт. Ната точно не хочет, чтобы её нашли. Двести тысяч она тем бандитам должна… Это космос, а не сумма! Только хату продавать, чтобы рассчитаться. Но такое хозяйка должна решать, а Наташка решать не спешит, она прячется.
Мне что делать?
Если я не пойду в полицию, то туда рано или поздно отправятся коллеги Наты. Все прекрасно понимают — не выйти на работу без веской причины она не могла. У нас в Падалках за хорошее место мёртвой хваткой держатся, а постовая медсестра в терапии — это очень хорошее место.
— Получи, распишись, — Рамиль появляется на крыльце и сует мне в руку свёрнутый в трубочку рентгеновский снимок. — Беспокойная душа, — целует в висок.
— Ты в порядке? — я в таких фотографиях не понимаю ничего и смотрю на дядю с надеждой.
— Простой ушиб.
— Обошлось, — выдыхаю.
Смотрю лист с рекомендациями — обезболивающие таблетки и мазь от синяков. Это всё есть у меня в аптечке. Нормально.
— Ну, ты чего опять? — дядя обнимает меня за талию, и мы идём к машине. — Хмурая какая-то. Перелома
— Всё хорошо, не обращай внимания, — бурчу и сажусь в машину.
Рамиль напрягается, а я давно напряжена, и расслабиться не выходит. Два часа ночи, а моей совести припекло пожрать. Думаю про Нату, про бандюков этих и вполглаза посматриваю на дядю. Он мог бы решить эту проблему, но не станет. Или?..
— Рамиль, — кладу ладошку ему на колено, — как думаешь, те двое ещё придут?
— Не придут, — он рулит в сторону дома. — И я не думаю, я уверен.
Не спрашиваю почему. Это не важно на самом деле.
— А… Ты мог бы сделать так, чтобы… Ну, чтобы они совсем отстали?.. От Наташки.
Дядя даёт по тормозам, и я едва не целую лобовое стекло. Мы стоим в соседнем дворе прямо посреди дороги. Я держусь за пластиковую автомобильную панель и смотрю на Рамиля ошалелыми глазами. У него желваки играют.
Ой…
— Вернуть за неё двести косарей или прикопать пацанчиков под ближайшим кустом? — цедит сквозь зубы, а у меня мурашки по ляжкам скачут.
— Я не знаю, как такие дела решаются, — шепчу, горло сковало от волнения.
— Хорошо, что не знаешь, кнопка… — он тянется в карман куртки, достаёт пачку сигарет и нервно крутит ручку, открывая окно. — Ради твоей Наташки я ничего делать не собираюсь. И тебе не советую.
— Дядь… — отвожу глаза, мне неловко.
— Не дядькай, — затягивается глубоко и выдыхает дым в открытое стекло. — Сука, бросать же собирался! — разочарованно смотрит на тлеющую в пальцах сигарету.
— Ну не могу я иначе! — повышаю голос, прижимая ладошку к груди. — Ната гадина — да. Но она моя сестра.
— Сестра… — Рамиль зло щурится. — Эта сестра тебя покалечила и даже после этого руки распускать не перестала. Злее надо быть, кнопка.
— Злее? — поворачиваю к нему голову, смотрю упрямо. — И кем я буду тогда?
— Я скорее твою Нату под кустом похороню, чем стану ей помогать. Это понятно?
— Понятно, — киваю и отворачиваюсь. — Ляпнула, не подумав. Прости.
Дядя вздыхает тяжело и разочарованно, и в этом вздохе я слышу — ни хрена ты не поняла, кнопка.
Поняла. Но и меня можно понять.
Я должна была попытаться. Я попыталась. Всё.
Курю на балконе — х*р бросил. Нервы.
Кнопка спит на не тестированном диване. К себе она меня не подпустила. У неё тоже нервы. Переживает за сестру, места себе не находит.
А я? Я имею непосредственное отношение к исчезновению Наты, но признаться ангелочку не спешу.
Затягиваюсь, выпускаю дым из лёгких — вот дрянь-то бл*дь! Тушу бычок в пепельнице и крошу туда же оставшиеся в пачке сигареты.
Каир прислал сегодня смс с отчётом. Шакур был счастлив получить от меня подарок.