Звезда+1

Салах Алайна

В течение получаса я читаю Майклу о составляющих сцепления, что-то там про корзину и диски, и о важности выжимного подшипника… муть страшная. К счастью, малыш засыпает до того, как я успеваю перейти к коробке передач, иначе голова бы взорвалась от обилия скучных терминов. Все же гораздо приятнее ездить в автомобиле, чем изучать его внутренности.

Аккуратно прикрыв дверь, выхожу в гостиную и упираюсь глазами в Хейдена, развалившегося на диване. Он одет в трико и футболку, а босые ступни задраны вверх. Никогда не замечала в себе тяги к мужским ногам, но голые звездные подошвы кажутся

безумно привлекательными. Это пребывание в Европе пагубно сказывается на моем американском темпераменте. Недаром все извращенцы родом отсюда… Дали, маньяк Де Сад… старикашка Фрейд. Наградили здоровую меня нездоровым футфетишем.

— Майкл уснул, — отвожу взгляд от скрещенных ног. — Я побуду у себя в номере, пока он не проснется.

Хейден быстро пробегается по мне взглядом и, кивнув, поднимается в дивана. Идет меня провожать. Лучше бы не шел, потому что я безошибочно чувствую его испепеляющий взгляд на своей пятой точке и начинаю жутко волноваться.

— Позволь мне, — слышу хрипящий рокот рядом со своей макушкой, едва подойдя к двери. Прерывистое дыхание щекочет мне ухо, пока звездная рука тянется из-за спины, чтобы открыть дверь, а звездное тело плотно прижимается ко мне сзади, лишая способности дышать. Ох, а чемпионам по статусу положено вечно ходить с несгибаемым стояком? И почему я не отстраняюсь, а, молча жмусь к нему задницей? Вот же блядская Европа!

— Котенок… — хрипит чемпион мне в ухо, от чего кожа моментально покрывается полчищем мурашек.

Божечки… Хочу, чтобы он содрал с меня эти чертовы шорты и грязно поимел возле двери, хочу, чтобы отшлепал меня, хочу-хочу его язык у себя во рту.

— Мне нужно в номер, сэр. — выдавливаю сквозь зубы, в то время как мой возмущенная вагина орет: «Год! Гоооод без секса!!У меня уже девственность заново отросла. Ну пожалуйста, познакомь меня с чемпионским братишкой поближе — он мне даже через штаны очень нравится»

Бесстыжая, грязная Аврорина вагина.

Хейден бормочет «Беги быстрее, Котенок», после чего прикосновение чемпионского торса и жезла покидают меня. Не дав себе шанса передумать, я машинально делаю очередной идиотский реверанс и вылетаю за дверь.

Очутившись в номере, скидываю одежду и залезаю в ледяной душ, чтобы ликвидировать возгорание в теле и заодно заткнуть вагину, слезно умоляющую вернуть ее в объятия чемпиона. Стою под холодными струями, пока зубы не начинают стучать, и все мысли о грязном сексе с развязным чемпионом не покидают голову, заменяясь одним-единственным желанием: выпить чего-нибудь горячего и залезть под одеяло.

С час просидев в кровати, переодеваюсь в любимый белый сарафан и удобные сандалии. Майкл скоро должен проснуться, а я не рискну заставлять Хейдена ждать. После коротких раздумий, подхожу к зеркалу и достаю из косметички тушь. Подкрасив ресницы, с минуту оцениваю свое отражение, после чего добавляю немного румян. Пусть малыш Майкл видит, какая у него красивая няня.

Я как раз распыляю любимый парфюм на запястье, когда на прикроватном столике звонит телефон.

— Котенок, поездка в город отменяется, — без прелюдий сообщает раздраженный голос Хейдена. — Можешь сегодня отдыхать.

Он

сразу же отключается, а я расстроено падаю задом на кровать. А как же прогулки по Остра Брону и поедание мороженого?

Я уныло торчу в номере около часа, и в конце концов решаю спуститься в ресторан и выбрать что-нибудь перекусить. На днях выяснила, что могу безнаказанно заказывать еду в номер, а платиновый Американ экспресс Хейдена ее оплатит.

Поизучав меню и захлебнувшись слюной, выбираю здоровый стейк средней прожарки и пюре из неизвестных мне овощей. Милаха официант обещает, что скоро мне все доставят в номер, после чего я и мой урчащий желудок возвращаемся к себе на этаж. Я почти дохожу до своего номера, когда вижу как дверь в конце коридора распахивается и из нее выходит Хейден. Следом за ним выплывает худая блондинка в короткой кружевной распашонке и, жеманно наматывая белый локон на палец, машет ему рукой.

Чертов скоростной кобелюга. Значит, вот почему я не поела мороженое на Остра Броне. Из-за тощих ног и пары силиконовых сисек. Похотливый говнюк.

Хейден не замечает меня, застывшую посреди коридора в позе злости и, громко шарахнув дверью, исчезает в своем номере. Я же возвращаюсь в свой и начинаю реветь, потому что замечаю на подоле своего любимого сарафана большое грязное пятно. Еще бы. Вряд ли оно когда-нибудь отстирается.

15

Хейден

— Что с лицом, Котенок? Всю ночь скучала по работе?

Заледеневший голубой взгляд едва задевает мое лицо, когда Котенок аппетитно скрещивает руки на груди и холодно изрекает:

— С моим лицом все в порядке, сэр.

И снова это гребанное «сэр» и этот ее тон… Словно я рецидивист, показывавший член детям, а она задержавший меня полицейский.

— У тебя месячные что ли? — рявкаю, когда она демонстративно поворачивается ко мне задом. — Или вы меня все просто все вместе достать решили?

— А что такое месячные, пап? — раздается любопытный голос Майкла снизу.

— Это когда человек настолько примитивен, что не может контролировать свои физические потребности. — мгновенно отзывается Котенок.

Вообще — то, месячные — это тот день, когда женщины становятся абсолютно бесполезными существами: ни трахаться, ни разговаривать с ними невозможно. А Котенок на что намекает? Что я не могу контролировать свои физические потребности? И это при том, что я полтора месяца хожу с чугунным стояком по ее вине и ни разу пальцем не тронул? Да Махатма Ганди на моем фоне похотливый извращенец.

— Месячные, Майкл, это страшные семь дней, когда от женщин нужно держаться подальше.

— Пять, — рявкает Котенок.

Тупая корова Лесли. И здесь меня обманула.

Сегодня первый день заезда, а все о чем я могу думать, так это о сюрпризе, который устроила мне бывшая идиотка-жена своим приездом. Как паразитирующее насекомое, она появляется, когда не ждешь и отравляет вокруг себя все одним лишь присутствием.

— Обнимешь меня на удачу? — подмигиваю Майклу, перед тем как сесть за руль. Это наша традиция с тех пор, как ему исполнилось два, и он научился более менее сносно выговаривать слово «удача».