Звезда Аделаида - 1
Шрифт:
– Я пошёл, Гарри - раб. Ты, и освободившись, в душе остался всё тем же жалким рабом. Да, я иду убивать. Но я - свободный человек, и не мне отчитываться перед таким рабским ничтожеством, как ты.
Гарри проглотил оскорбление просто потому, что половины не понял, да и сам не мог поднять волшебную палочку на своего, как он считал, всё ещё друга, хоть и внезапно сошедшего с ума по непонятным причинам - ведь он, Гарри, видел все те же самые насилия и зверства над Истинными Людьми этого племени - чужого же, не своего, что и Тх`ом, но рассудка не лишился.
Вообще-то он побаивался, как бы Тх`ом не
Вот Тх`ом насытится чужой смертью и станет прежним, добрым Тох`ымом, и они убегут от лагеря римлян куда подальше и будут жить в лесу, в землянке.
И их нескоро найдут - ведь почти всех мужчин этих Истинных Людей увели новые хозяева, а, значит, и нескоро те, тяжко раненые, доберутся до них с Тх`омом.
И не ссориться будут Гарри с Тх`омом, а вспоминать, вспоминать, вспоминать всё то, чего они лишились во время беспамятного, скотского рабства. А потом вдруг, вспомнив самое важное, унесутся сквозь вре-мя туда, в свой то-что-дальше… Их не догонят, за ними не успеют прийти, они убегут в лес, как можно дальше от стойбища этих Истинных Людей. И не придётся Тх`ому убивать его, Гарри, и себя.
Тх`ом тихо вылез из укрытия и, не сказав больше ни слова, поднялся по склону оврага. Секунда - и мелькнула зелёная вспышка, унося душу спящего часового в то, во что верят и х`васынскх`, и Гарри - в мир иной, к своим богам.
Вот только Гарри знает, что есть загробный мир - Посмертие и в это место попадают лишь души волшебников всякого рода - и дурных, и добрых. Значит, и у них с Тх`омом и тем молодым ещё волшебником одно Посмертие. Но ведь есть ещё и Ад, и Чистилище, и Рай для тех же волшебников, которые верят какого-то Бога, а какого, Гарри запамятовал совсем. Но помнил, что и он верил в этого непонятного Бога, одного и трёх сразу. Так, может, Гарри не попадёт в Посмертие волшебников, а куда-нибудь в одно из этих трёх мест?
А может ли быть, что этой бессмысленной смерти Тх`ому хватит, чтобы снова стать добрым, заботливым другом, не говорящим таких ужасных слов, как тот, кто сидел рядом с ним на дне сухого оврага и оскорблял его, Гарри?
Но нет, он не возвращается, а ползёт, наверное, по земле к тому шатру, чтобы убить кого-то ещё.
Гарри поднялся и пополз по земле, хорошо утоптанной солдатскими ногами, вслед за Тх`омом, чтобы не дать ему убить ещё одну невинную жертву.
– Это убийство было необходимым Тх`ому, чтобы пробраться в лагерь, – думал Гарри.
– Это - не убийство, простая… Ну, не знаю, как и подумать, наверное, он сделал это для своей жизни.
Значит, Тх`ом - всё ещё друг мне, а вот от убийства из-за то-что-внутри я должен остановить…
– Stupefy!
Крик на неведомом языке, полный отчаяния и боли…
Снова что-то непонятное, а потом ещё всего лишь одно слово, но со стоном…
– Avada kedavra!
Опять неведомый язык, только теперь со злостью…
– Avada ke…
Крик, полный разочарования…
Но какой же смутно знакомый голос!..
Из этих возгласов и звуков Гарри хорошо понял, хоть и не увидел из-за близорукости всей картины происшедшего, что Тх`ом убил
Тх`ом - больше не друг, и пора уже Гарри самому вмешаться в эту ночь убийств, чтобы она, накронец-то, закончилась. Он поднялся в полный рост, и увидел, что Тх`ом, петляя, бежит прямо на него, да к тому же наставив палочку на лучшего друга, меньшого братишку, как тот, добрый Тох`ым называл тогда ещё Х`аррэ. А они же были ничтожными рабами, но Тох`ым всегда защищал друг, как мог.
– Или я, или он, – пронеслось в голове.
Гарри мгновенно поднял свою и, вложив всю ненависть к убицам вообще и к возродившемуся в теле Тх`ома Вол-де-мор-тх`э - зверю и убийце, каких свет, наверное, не видывал, звонко и уверенно прокричал:
– Авада кедавра!
Тело Тх`ома пронзила неожиданная судорога, раздался топот ног, но Гарри не спешил убегать - ему было наплевать на себя сейчас. Всё его внимание было приковано сейчас к тому, что творилось с Тх`омом.
Тх`ом погрузился в зелёное сияние, окутавшее всю его фигуру и закричал, да с такой страшной болью в голосе, словно его раздирали на части крючьями, а потом в одно мгновение он загорелся зелёным пламенем, не исторгавшим жара. Гарри чувствовал это - ведь он стоял поблизости от корчащегося в необычайно болезненной и жуткой агонии Вол-де-мор-тх`э - теперь это был не Тх`ом даже внешне.
Сквозь языки зелёного огня можно было разглядеть высокое, неестественно худое существо мужского пола с длинными конечностями, бледное, почти белёсое, и непонятно было - то ли это настоящий цвет его полупрозрачной кожи, то ли так казалось от языков колдовского, холодного огня.
Потом существо в муке распахнуло глаза, и были они красными и сверкающими, как драгоценные камни.
У твари вместо носа было две длинных ноздри, а вытянутая, заострённая и в то же время безлобая, плоская морда напоминала голову змеи.
В чудовище не было почти ничего человеческого - разве что стоял он на двух конечностях, вот и всё.
Перед Гарри внезапно распахнулось множество воспоминаний, прежде скрытых и таящихся в глубинах сознания.
Вот Битва за Х`о-гх`ва-р-т-с, так назывался этот каменный, огромный дом - за-мо-кх`, теперь он вспомнил это слово, и это чудовище и было Вол-де-мор-тх`э, убийцей его родителей, отравившим всю жизнь Гарри, не дав ему ни детства, ни отрочества, ни юности спокойных. Ведь, как только Гарри попал в Х`о-гх`ва-р-т-с, Вол-де-мор-тх` немедленно начал охоту на Избранного.
Да многое ещё промелькнуло в памяти.
Вот изуродованное тело мёртвого лучшего друга Р-х`онэ, не выдержавшего пыток Вол-де-мор-тх`э, но так и не сказавшего ему ничего о нём, Гарри.
Вот Г х`э-р-ми-о-нэ без правой руки по локоть - бедняжке отпилили её черномагическим заклинанием Деревянной Пилы - сошедшая с ума от боли, в каком-то маленьком х`нарых` с мягкими, серыми стенами и, удивительное дело, мягкой же землёй.
Вот неразлучные навсегда потерянные друзья - Д-гх`ин-нэ и Фэх`-ре-дх`э, которых убили в той Битве.Они и в смерти оказались рядышком, держась за руки, а тела их искорёжены предсмертными пытками.