Звезда Аделаида - 1
Шрифт:
– Эй, Линки! Хватит прятаться по углам да щелям! Выдь из укрывища!
Появился одетый в вышитую самолично, чистую наволочку весело оскалившийся, что означало широчайшую улыбку, домашний эльф, с которым Северус расстался… так надолго - на целых тринадцать дней и ночей!
– впервые в жизни. Вообще-то Снейп обычно аппарировал к себе в замок только на полтора - два месяца, в общей сложности, считая все каникулы вместе. А так… Бывал наездами.
– Что прикажете, мастер Альбус Дамблдор, сэр?
– Я зажёг камины, так проследи же ж,
… - А как же брат? Он, наверняка, после всего, что проделывал с моим членом, чрезвычайно возбуждён. Интересно, попросит ли он об ответной «услуге»?– подумал Северус, удовлетворённый чрезмерно.
Думал он всегда на родном английском, а говорил, как все, на латыни, кроме тех случаев, когда оказывался один. Под этим «один» подразумевается, конечно, какой-нибудь выход в город в сопровождении рабов.
Вот и минуту назад эти «люди-без-души» видели их с Квотриусом в весьма пикантной ситуации и, конечно же, раструбили об увиденном на кухне всем рабам, может, даже и женщинам. А рабы в одиночестве направлялись на торжище, были в свите домочадцев, снующих по городу по своим делам и оставляющих сопровождение в специальных местах - «стойбищах» для рабов, вот, как около терм…
– … О, термы! Поскорее бы уже наступило утро и после рынка можно было бы отправиться туда…
Но рабы различных господ общаются друг с другом, кто на родном языке, а представители разных племён и народцев - на ломаной латыни. Значит, известие о связи двух братьев из дома Снепиусов разнесётся по городу уже сегодня, а потом, словно бумеранг, вернётся обратно в дом, Господином которого был Северус, но при этом слух этот обрастёт такими подробностями, что страшно даже представить.
Вот тогда-то и пригодится Веритасерум, который Снейп с братом, чтобы тот посмотрел на действие напитка «из легенды» своими глазами, применит к нескольким рабам и, особенно, болтливым, как все женщины, рабыням, просто на выбор, да послушал бы Квотриус, как о них злословит вся эта шваль.
– Северу-ус! Позволь мне просить тебя…
– Ну вот, всё, как я и ожидал, - со спокойным удовольствием подумал Снейп.
– Конечно, я сделаю для Квотриуса всё, что он пожелает, ведь он заслужил это полностью и… до конца.
– Проси, Квотриус, не стесняйся. Ну же, я слушаю тебя.
– Не помешает немного поломаться перед юношей,
Северусу неизвестно почему и зачем понадобилось это.
… А всё, видимо, из-за того, что он так и не разрешил для себя загадку, волнующую его сейчас, как и час назад, до… того, что было, несмотря на… то, что было - любит ли он Квотриуса сердцем и душой, или же всё, что между ними происходит - со
Вот ведь даже Люциус, и тот имел какие-то виды на него, Сева, задаривал подарками, как женщину, подарил даже маггловские дорогущие, наручные часы…
Но это всё не то, ведь хотел Снейп любви настоящей, понятное дело, единственной на всю жизнь.
С лордом Малфоем, откровенно расточавшем свои многочисленные, словно бьющие, как из некоего, простите, источника, «любови» всему высшему свету магической Британии, не брезгуя и представителями второго острова, о такой любви не могло идти и речи. Так, игрушка на несколько месяцев - вот, что значил Северус для Люциуса, по крайней мере в собственном понимании. Потому и не обращал на ухаживания «белого павлина» Люциуса должного внимания, как хотелось бы тому.
А так хотелось хоть и кратковременной, но настоящей любви, разделённой, одной на двоих. Кратковременной потому, что ему, графу Снейп, не место в этом времени, и, к тому же он, Сев, делает из неразвращённого молодого человека законченного гея.
А как же продолжение рода? Ведь это вопрос и его, Сева, жизни или небытия.
Как же, как же убраться отсюда, из этого времени поскорее в своё и обнаружить и старину Дамблдора, и, как оказалось, трусливую Минерву, грозно взглянув на неё, но не осуждая слабую женщину вслух, и, конечно, Ремуса.
Утопить в компании с ним горе расставания навеки с Квотриусом - всё же, да, его единственной любовью, странной и прихотливой, как эти не по-июньски тёмные и душные ночи без сна, любовью к молодому, прекрасному мужчине, утопить в море огневиски и коньяка, чтобы отяжелела и закружилась голова и смазались бы перед внутренним взором черты лица его заботливого любовника, нет, всё же возлюбленного… Да, возлюбленного! Возлюбленого сердца своего!
– Северу-ус, помоги мне… прошу нижайше о милости, освободиться от семени, меня переполняющего, ибо возбуждён я сверх меры. Хоть один раз сделай это своей прекрасной рукой с такими длинными, тонкими пальцами, привыкшими держать стилос или волшебную лёгкую палочку.
– Конечно, возлюбленный мой брат, я и сам хотел предложить тебе это. Да ты весь дрожишь, как осиновый лист в безветренную погоду. Погоди-ка, вот он, о, какой горячий и тугой, красивый.
Северус приподнял тунику брата, взглянул на его действительно красивый длинный, тоньше, чем у самого Снейпа, член и… внезапно опустился на одно колено, обхватив сначала руками, а потом и ртом, эту красоту - ему захотелось сделать минет брату и попробовать на вкус его сперму.
Он старался действовать быстро потому, что знал - Квотриусу больно от затяжной эрекции, но сам процесс движений ртом, любовной ласки языком напряжённого ствола так захватил его, что он забыл о времени, забыл вообще обо всём на свете, желая доставить брату наиболее изысканное удовольствие.