Звезда Ассирийского царя
Шрифт:
– Слушаю и повинуюсь, государь! – Вади-Шамаш-Иддин низко поклонился и так, не разгибаясь, вышел из царской библиотеки.
Ашшурбанипал пришпорил своего коня и выехал на вершину холма.
Внизу перед ним открылся Вавилон.
Великий, священный город, Врата Богов.
Стены его, облицованные глазурованным кирпичом, ослепительно сверкали в лучах восходящего солнца, на высоких башнях развевались многоцветные полотнища.
Ашшурбанипал
Ему приходилось осаждать или брать штурмом многие города: богатый Сидон, суровый Тайшебани, столицу Урарту, надменный Иерусалим, город упрямых иудеев. Но этот город… этот город – вместилище древних богов, одинаково священный для вавилонян и ассирийцев, город, откуда вышли и его предки.
Но он понимал, что должен преодолеть этот трепет, невольное почтение к великому городу. Вавилон, сердце мятежа, должен быть уничтожен, его стены нужно сравнять с землей.
К царю подъехали начальники полков, советники и приближенные. Они остановили своих коней чуть поодаль, ожидая приказаний.
– Спуститься с холма и выстроиться в боевом порядке! – приказал царь. – В центре – колесницы, я сам буду там. На правом крыле – меченосцы во главе с Шамш-уд-Карамом, на левом – копейщики…
– Позволь сказать, государь! – перебил его командир конницы. – Не следует ли нам дождаться подхода скифов?
– Как смеешь ты перебивать царя?! – Ашшурбанипал побагровел, потянулся рукой к мечу, но тут же взял себя в руки, вспомнив, что выдержка удесятеряет силы воина. – Мы не станем ждать скифов. Вы ведь знаете этих варваров – на них ни в чем нельзя положиться! Они всегда опаздывают к сражению, но успевают к дележу добычи! Нет, мы начнем без них – и без них одержим славную победу! Бунтовщики не выдержат нашего удара, солнце еще не пройдет половины своего дневного пути, как мы ворвемся в ворота Вавилона!
Начальники полков почтительно выслушали слова царя, разъехались к своим частям, и через полчаса огромная армия уже спускалась с холма на равнину.
Раздавались отрывистые команды, щелкали бичи, ржали кони.
Выстраивалась стройными рядами тяжелая кавалерия – могучие бородатые всадники в нагрудниках из нескольких слоев плотной ткани, обшитых медными пластинами. Ряд за рядом подходили пехотинцы в сверкающих медных шапках, с круглыми щитами и длинными тяжелыми копьями. В центре порядка разместилась краса и гордость ассирийской армии – боевые колесницы. Каждая запряжена четверкой коней, на легкой платформе – лучник и копьеносец, оси колесниц окованы железом и оснащены страшными кривыми лезвиями, подрезающими ноги вражеских коней.
Ашшурбанипал поднялся на самую большую колесницу, запряженную двойной квадригой, восемью могучими конями в позолоченных доспехах. Сам царь был одет в сверкающий позолотой шлем и финикийский панцирь, рядом с ним стояли четыре богатыря, четыре верных телохранителя.
Царь оглядел свою армию – и махнул рукой.
И тотчас вся масса людей, коней и колесниц в едином порыве бросилась
Ашшурбанипал прекрасно понимал, что не сможет взять Вавилон с ходу, что ему предстоят долгие часы и дни осадных работ, изнурительные приступы под беспощадным солнцем, – но он должен был показать этим бунтовщикам свою мощь, должен был продемонстрировать им непобедимую ассирийскую армию.
Войско стремительно приближалось к городским стенам. Царь уже отчетливо видел ворота, к которым неслась его колесница. Это были главные ворота Вавилона, ворота Воительницы Иштар. Квадратные башни ворот облицованы красным и голубым глазурованным кирпичом, на левой башне изображен лев, на правой – вавилонский дракон. Ашшурбанипал знал, что от этих ворот прямая как стрела дорога ведет прямиком к Эсагиле, главному вавилонскому святилищу, храму Бэл-Мардука.
Царь подумал, как было бы прекрасно, если бы эти ворота сейчас распахнулись, и он, не оставляя своей колесницы, промчался бы по улицам потрясенного Вавилона к ступеням храма…
И тут ему показалось, что боги услышали его, что его мечта осуществляется.
Створки ворот медленно разошлись.
Ворота Иштар распахнулись, словно Вавилон гостеприимно приглашал ассирийскую армию.
– Это ловушка! – выкрикнул возница, правивший царской колесницей, и натянул вожжи.
Царь и сам понял, что не к добру открываются ворота, но в запале скачки крикнул вознице, чтобы тот не останавливался, – но царскую колесницу уже обогнули со всех сторон, оттеснили назад. Другие колесницы одна за другой ворвались в ворота, едва не налетая друг на друга, – и когда Ашшурбанипалу оставалось до ворот не больше ста локтей, тяжелые, окованные медью створки снова закрылись, отсекая большую часть колесниц от остальной армии.
Левое и правое крыло ассирийцев, как и было оговорено заранее, разошлись в стороны, охватывая город смертоносным кольцом, и только центральный отряд – точнее, то, что от него осталось, – остановился перед воротами Иштар.
Оттуда, из-за ворот, доносились звуки боя, крики раненых и умирающих.
Ашшурбанипал представил себе, что там сейчас происходит.
Боевые колесницы, смертоносные и грозные на равнине, оказались стиснуты между двумя рядами городских стен, и теперь ассирийских воинов, как куропаток, расстреливали со стен лучники. Наверняка даже женщины Вавилона принимали участие в расправе, поливая воинов кипящей смолой и сбрасывая на них камни.
– Разбить ворота! – крикнул царь.
Его приказ передали по цепочке, и из-за рядов воинов выбежали сильные нумидийские рабы, выкатили передвижной таран. Таран подкатили к воротам, окованное медью бревно раскачали, ударили им в створки. Мощные ворота даже не шелохнулись. Надсмотрщик выкрикивал команды, щелкал бичом. Чернокожие рабы раз за разом били в ворота тараном, пот и кровь стекали по лоснящимся черным спинам – но ворота не поддавались. Наконец шум боя за стенами затих, должно быть, все ассирийцы погибли.