Звезда Авроры
Шрифт:
Драка перерастает в хаос мелькающих кулаков и двуязычных ругательств. Сильдратиец повергает последнего терранина вихрем ударов в лицо, в грудь, в пах, и когда тот падает, Тайлер хватает стоящего за плечо. Редкая ошибка со стороны моего братца. Сильдратийцы, как правило, не любят, когда их трогают без разрешения.
– Эй, остынь!
И три события происходят практически одновременно.
Первое – появляется настоящая охрана станции. Все в тактической броне и вооруженные шокерами – их еще ласково называют «блевотниками», потому что после
Второе – сильдратиец бьет Тая прямо в лицо. Тай от неожиданности выпучивает глаза и в отместку валит высокого на пол. Они схватываются, сильдратиец пытается сбить Тайлера с ног в уже-не-таких-сияющих сапогах, а мой брат старается его скрутить, выкрикивая:
– Отставить! Отставить, Творец вас разрази!
Третье – я наконец узнаю лицо сильдратийца под слоем крови.
– Ой, вот это уже плохо, – шепчу я.
– Ну, не знаю, – улыбается Финиан, сперва разглядывая сильдратийца, потом снова оборачиваясь ко мне. – Отсюда очень даже ничего.
– Вот только не начинай! – отвечаю я, закатывая глаза.
Ребята из охраны бьют своими шокерами всех, кто шевелится.
И начинается обильная рвота.
Под протесты Кэт охранники начинают заковывать драчунов в магнитные наручники. Финиан стоит рядом неподвижно, Зила за нами, с непроницаемым лицом глядит, как охрана сейчас поволочет всех на гауптвахту.
Но я, потирая ушибленные ребра, выхожу вперед с лучшей своей улыбкой, чтобы разрядить обстановку. Все-таки я не спала на уроках дипломатии.
(Дневной сон у меня приходился на астрометрию).
– Здравствуйте, мистер Сандерсон! – говорю я.
Начальник наряда, пакующий Тайлера, отрывается от своего занятия и смотрит на меня.
– То есть лейтенант Сандерсон, – улыбаюсь я шире.
– А, посмотрите-ка, кто тут у нас. Скарлетт Джонс. Должен был понять, что без тебя тут не обошлось.
– Вы намекаете, что я злостная нарушительница, лейтенант? – Я подбочениваюсь и надуваю губы. – Потому что тогда вы меня обижаете.
Остыньте, это не то, что вы подумали.
Это же фу-у.
– Как там Джейми? – спрашиваю я.
– Нормально. На Терре с мамой.
(Джейми Сандерсон. Бывший парень № 37. Плюсы: отлично целуется. Минусы: любит джаз.)
– Привет ему передайте.
– Обязательно.
– Гм, послушайте, – говорю я, глянув на брата и на устроенное побоище вокруг. – Вины Тайлера тут нет. Он пытался их разнять. Его обязательно запирать надо?
– Стандартная процедура. – Лейтенант пожимает плечами, возвращаясь к работе. – Отсмотрят камеры наблюдения, и, если ты правду говоришь, командир экипажа Джонс будет выпущен как раз к ужину.
Я как можно очаровательнее надуваю губки.
– Но, лейтенант…
– Все нормально, Скарлетт, – выдыхает Тайлер, удерживая рвоту. – Ничего со мной не случится.
Охранники ставят всех на ноги, стараясь,
– Это был грязный прием, – говорит ему Тайлер.
Сильдратиец не отвечает. Лицо у него ледяное, и ни единый волосок не выбился из его пяти кос.
Я оборачиваюсь к ним обоим, думая, выглядит ли моя улыбка такой же натянутой, как я ее ощущаю.
– Э-гм… сложилась неловкая ситуация…
– В смысле? – недоумевающее моргает Тайлер.
Я пристально смотрю на сильдратийца:
– Н-н-нуууу…
– Нет, – говорит Тайлер.
– Боюсь, что да, малыш.
– Нееет!
– Командир экипажа Тайлер Джонс! – говорю я и обращаю взгляд к униглассу. – Разрешите представить вам вашего боевого специалиста, легионера Кэлииса Идрабана Гилврэта, перворожденного сына Лаэлета Ирилтари Идрабана Гилврэта, адепта клики Воерожденных.
Сильдратиец бросает на моего брата пристальный взгляд завораживающих фиалковых глаз.
Сплевывает на пол сгусток лиловой крови.
И голосом, подобным тающему шоколаду, говорит:
– Для краткости – Кэл.
4. Зила
Гм.
Мое нынешнее положение вполне можно описать одним словом… «неблагоприятное».
5. Аври
Вопль.
Вопит кто-то прямо рядом.
Глаза резко открываются, я вскакиваю, закутываясь в простыню.
Посреди моей комнаты стоит парень. Глядит мимо меня так, будто дыру хочет прожечь в стене глазами. У него длинные серебристые волосы, заплетенные в пять кос, и он примерно моих лет, но будто из кастинга фильма про Средиземье. Уши острые, как, блин, у эльфа, красивые фиалковые глаза, до смешного высокий, изящный. И татуировка небольшая на лбу.
– Чо'таа, – говорит он. – Кровь моя здесь ни при чем.
– Чего? Как? – переспрашиваю я и внутренне сама вздрагиваю от этих коротких слов.
Слышен громкий глухой удар, скрежет разрываемого металла. И ледяной голос:
– Увидимся в Пустоте, Воерожденный.
Вспышка энергии, фиолетовая, как его глаза. Юноша кричит и падает. У меня на руках что-то теплое, я смотрю и вижу, что они в крови.
Кровь лиловая.
Чувствую, как у меня в горле нарастает вопль ужаса, но секунду спустя все это начинает пропадать. Рассеивается, как рассеялись видения. Сквозь дикое биение сердца, сквозь ледяной комок в животе до меня доходит, что все это – очередная картина того, чего я никогда не видела.