Звезда Авроры
Шрифт:
И снова вздох.
Знать путь.
Показать путь.
Встать на путь.
Так поступают истинные лидеры, как говорил наш папа – великий Джерико Джонс. И эти слова стали правилом жизни для Тайлера. Причиной того, что он всегда заботится обо мне и обо всех, кто его окружает. Из-за этих слов он пошел в Академию Авроры. И обычно, когда он их произносит, у меня возникает горячее желание пнуть моего милейшего братца по его самодовольной
Но иногда они мне напоминают о том, как я этого сволочонка люблю.
– Легион создан ради реального дела. Люди ждут нашей помощи, а если мы тут будем сидеть и жалеть себя, это им не поможет. В моем экипаже – лучший пилот Легиона. – Он улыбается Кэт, выдавая двойной набор ямочек. – Неплохое ведь начало?
Кэт сдвигает набекрень воображаемую пилотку:
– Чертовски хорошее, как по мне.
Тай подмигивает в мою сторону:
– И дипломат у меня не такой уж олух.
– Уважай старших, брат мой.
– Ты меня старше на три минуты, Скарлетт.
– Три минуты тридцать семь и четыре десятых секунды, малыш.
– Ты знаешь, что я не люблю это прозвище.
– А почему еще я тебя так называю? – Но я встаю и четко салютую: – Легионер Скарлетт Изобель Джонс для прохождения службы прибыла, сэр!
Тай отвечает отданием чести, и я просто глаза закатываю.
– Самый выдающийся Альфа в истории Академии, – говорит он. – Лучший Ас. И сногсшибательный Лик. Я считаю, вполне ничего экипаж получается. Мы же все ученики элитной военной школы, где собраны лучшие курсанты со всей галактики? Так насколько плох может быть остальной состав выданного мне экипажа?
Мы с Кэт неловко переглядываемся.
– М-м, кстати об этом…
– Она же психопатка! – заявляет Тайлер.
– Строго говоря, она скорее социопатка, – отвечаю я.
– Скарлетт, ты только посмотри на эти дисциплинарные взыскания!
– Я вообще-то их прочла, когда собирала для тебя это досье. Спасибо, что заметил.
Мы с Кэт и Тайлером шагаем по променаду «С», продираясь сквозь утреннюю толпу. Тут всегда народ кишит как в улье, но сегодня особенно – все свежепроизведенные экипажи Легиона следуют к месту первого назначения. Гражданских нет, одни военные – в основном бетрасканцы и терране, стоящие плечом к плечу в отвратительной уныло-серой форме.
Вот клянусь, тот, кто эту форму спроектировал, межзвездный спорт считал скучным. Я бы скорее помассировала лапы Великому Ультразавру с Абрааксиса IV, чем такое надела бы. Покрой еще нормальный, с подкладкой и покрытием, облегающий фигуру. Но цвет – мерзкий оттенок сине-серого с блестящим логотипом Легиона Авроры на груди и яркой полоской на плечах и манжетах, обозначающей подразделения.
Синий – корпус Альф.
Белый – Кэт и ее коллеги Асы.
Зеленый – Мозги, Научный дивизион.
Лиловый – Технари.
Красный – Танки.
А мне, везучей, достался ярко-желтый – для дипломатического
Я уж как могу пытаюсь эту скукоту оживить. Подол у меня на пять сантиметров выше, чем официально позволяют правила, а лифчик противоречит ньютоновскому закону всемирного тяготения.
Но перегнуть палку еще хоть чуточку – отличный способ заработать дисциплинарное замечание от наших инструкторов, а это, может, кому и надо, только не мне. У меня их полный комплект.
Сутки прошли с тех пор, как Тайлер изображал в Складке рыцаря на белом коне. Он доложился боевому командиру де Стой и адмиралу Адамсу, и после сенсационной новости о спасении сироты двухсот лет от роду с самого прославленного в терранской истории заброшенного корабля все вернулись к обычным делам. Первые задания будут выданы через час, и чем скорее мы встретимся с остальными членами экипажа, тем скорее стартуем в черноту. Ради этого момента мы работали пять лет, и меня уже так тошнит от этого заведения, что прямо вкус рвоты во рту. Все, школа, все.
Тайлер все еще просматривает цифровые досье на своем униглассе.
– Зила Мадран. Терранка. Восемнадцать лет. Научный дивизион.
– Умная, – говорю я. – Академический табель – безупречен.
– Тридцать два официальных выговора за последние два года.
– Не все из нас идеальные снежинки, братец.
– Говори за себя, – усмехается Кэт и хлопает себя по заду. – Я вот абсолютно совершенна.
Тайлер пробегает глазами по экрану унигласса, качая головой.
– Тут сказано, что кадет Мадран заперла двух соучеников в жилом помещении и подвергла их действию вируса «Итрейя», чтобы испытать изобретенную ею сыворотку.
– И она подействовала, – указываю я. – Они не ослепли.
– Выстрелила в соседку по комнате из дезинтеграторного пистолета.
– Установленного на режим оглушения.
– Два раза.
– Может, ее оказалось не так легко оглушить? – предполагает Кэт.
– И ты, Брэннок? – говорит ей Тайлер.
Мы салютуем проходящему инструктору, расходимся с группой младших кадетов (с должным благоговением перешептывающихся при виде знаменитого Тайлера Джонса) и входим в лифт, спускающийся к комнатам для инструктажа экипажей. За прозрачной пластисталью, посреди шума и суеты двадцати тысяч человек, вращается станция, а Тайлер перелистывает досье к следующему участнику.
– Финиан де Карран де Сиил. Бетрасканец. Девятнадцать лет. Технический дивизион.
– Умник, – говорю я. – В первой десятке перцентиля, если тебя такие вещи интересуют.
– Сказано, что завалил динамику Складки.
– Иначе бы попал во вторую десятку, – отвечаю я. – Понимаешь? Суперумник.
– Также сказано, что он ходит в экзокостюме, – продолжает Тайлер.
– Ага, – киваю я. – У него повреждение нервов, мышечная слабость и нарушена подвижность. В детстве переболел лизергийской чумой. Костюм компенсирует дефекты.