Звезда Хаоса

Ястребцова Анастасия

Слушая прощальные слова Лиаса, Ная бросил полный ненависти взгляд на Мать Лияр: кого из них она сейчас должна была убить — её или всё-таки Лиаса? Они были на поверхности: если бы Ная убила Мать Лияр, они всем отрядом могли бы просто не вернуться — на поверхности их никто бы не нашёл. Но у Аэна и у Асина были дети и любимые женщины в Таэмране, и оттуда же надо было ещё как-то забрать Кьяра. С одной стороны, Ная понимала, что она должна была выбрать процветание Дома и пожертвовать светлым эльфом, но с другой, она никогда в жизни не выбирала кого-то кроме своего отряда, и

сейчас ей тоже было плевать на всех, кроме них.

Мать Лияр с интересом выжидающе смотрела на предводительницу: светлый эльф протягивал ей её же кинжал, чтобы умереть, а она не могла выбрать, что ей делать. Её мужчины, хмурясь, собрались у неё за спиной: они были готовы принять любое её решение, но сейчас это был вопрос куда большего масштаба, чем когда-либо ранее, и ожидание заставляло их всех заметно нервничать.

Напряжение в пещере росло, Ная всё сильнее сжимала руки на своих клиниках. Её магическая энергия против её воли засияла вокруг неё красным ореолом, показывая всем, что она была готова сражаться и защищать Лиаса, чего бы ей это не стоило.

Однако прежде чем Ная успела принять окончательное решение и что-то сделать, Мать Лияр внезапно рассмеялась:

— Стакан.

— Что? — не поняла сбитая с толку странным поведением женщины предводительница.

— Мне нужен стакан крови, — повторила Мать Лияр, — запястье надрежь, и всё.

Пока Ная пыталась осознать, что от неё на самом деле хотели, Мать Лияр фыркнула и закатила глаза:

— Ну ты и дура, Ная… Надо же, и правда была готова кинуться на меня ради своего светлого эльфа… Святой Хаос! Не зря за тобой Совет до сих пор следит.

Красная аура предводительницы погасла, предводительница выругалась и, наконец, разжала руки на мечах:

— Чего вы, демоны его раздери, добиваетесь такими шутками?! — зашипела она, резко выхватив у застывшего в растерянности Лиаса кинжал.

— Кровь в чашу! — приказала Мать Лияр, игнорируя вопрос.

— Я сама! — продолжала рычать Ная.

— Мне без разницы, — отмахнулась от неё Мать Лияр, ещё раз указав на медную чашу со смесью пепла и молока.

Она с самого начала не собиралась резать вены светлому эльфу своими руками — его кровь должна была быть отдана добровольно, иначе бы весь ритуал просто не сработал, а добровольно Лиас бы вряд ли дался кому-либо кроме Наи, как показала его реакция на перспективу быть убитым. Но предводительнице об этом условии знать, конечно, было не обязательно.

— А последний ингредиент? — сквозь зубы поинтересовалась Ная, подводя Лиаса к центру ритуального поля.

— Моя кровь. Никого из вас я не убью — не напрягайся, — усмехнулась Мать Лияр.

В целом она была довольна: Ная действовала вполне предсказуемо. Конечно, то, что предводительница ставила свой отряд выше интересов Дома, Мать Лияр не слишком устраивало, но, по крайней мере, было предельно ясно, как женщиной, в случае чего, манипулировать. Удивляться её реакции не приходилось: в конце концов Ная когда-то была готова бросить вызов Богам ради Ариена — так, видимо, до сих пор ничего и не изменилось. Вероятно, если бы нужна была его кровь, а не Лиаса, она бы

атаковала даже не задумавшись.

Ная осторожно провела лезвием по запястью Лиаса и перевернула его руку раной вниз, со смешанными чувствами наблюдая, как его кровь начала капать в чашу, а цвет магии ритуального поля меняться на жёлтый. Ей и самой было интересно: что бы она в итоге выбрала, чью жизнь бы забрала. Сейчас ей казалось, что она бы не смогла убить Лиаса, и в итоге здесь бы развернулось сражение между Матерью Лияр и Перепёлкой, но так ли это было бы на самом деле, она с уверенностью сказать не могла.

— Хватит, — спустя какое-то время, глянув в чашу, скомандовала Мать Лияр.

Ная отдала Лиаса в руки Аэна, приказав целителю обработать порез, и, глубоко вдохнув и выдохнув, встала возле Ариена. Ей сейчас больше всего хотелось послать всю эту затею в дебри измерений и уйти отсюда вместе со всем своим отрядом, оставив Мать Лияр развлекаться в одиночестве. В предводительнице по-прежнему кипела ярость и негодование. Она ненавидела такие идиотские проверки её характера. После них всегда хотелось от души ударить проклятого провокатора, чтобы навсегда отбить охоту с ней экспериментировать.

— Только не вызывай её на арену, — притянул к себе за плечи свою госпожу Ариен.

— А хочется, — зашипела в ответ Ная.

— Я вижу, — вздохнул мечник: он знал Наю достаточно хорошо, чтобы легко читать все её эмоции даже на расстоянии, не то что когда она стояла в его объятиях.

Ная же ещё раз от души выругалась и, вывернувшись из рук Ариена, пошла к Лиасу, проверить его запястье и проследить, чтобы предстоящий ритуал на него никак не повлиял.

Тем временем Мать Лияр надрезала свою вену и, когда её крови уже тоже было достаточно, о чём дало знать ставшее чёрным магическое поле, смешала всё содержимое чаши до состояния жидкой пасты. Взяв её и подойдя с ней к скелету, она начала расписывать заклинаниями кости дракона.

— Ная, положи камни стихий в сушёное сердце и прикрепи красной нитью между рёбер, туда, где оно должно быть у живых, — приказала Мать Лияр, — Иран, пусть тебе помогут обмотать дракона цепью. Вам нужно будет его удержать, когда он попытается взлететь. К сожалению, пока он мертвый, крылья связать не получится, поэтому, думаю, лучше всего обмотать шею. Распределитесь так, чтобы на обоих концах цепи силы были примерно равны. Шиин, поставь самый мощный барьер, чтобы даже если вы не удержите цепь, мой дракон не смог бы отсюда вылететь. Элементаля тоже призови и оставь у выхода из зала.

Примерно через час весь скелет был расписан магическими символами и светился бледно-голубым, сердце висело на своём месте в грудине, а концы обмотанной вокруг шеи цепи лежала на полу по обе стороны от черепа и обозначенного тканью места проведения ритуала.

— Прекрасно! — оценила всю проделанную работу Мать Лияр.

Убрав опустевшую чашу в сторону, она обсыпала череп дракона пеплом, а потом, достав золотую краску и тонкую кисть, нарисовала на нём тут же засиявшую печать призыва. Вторую она, вернувшись в центр ритуального поля, нарисовала на алмазе.