Звезда Надежды

Гольдберг Людмила

— Хорошо, что ты вызвала милицию, — заметил он.

— Да, конечно. Ладно, время позднее, пора ложиться. Ты здесь останешься или поедешь к своей? — спросила она, не называя по имени его любовницу.

— Лучше поеду, а то будет сердиться, — ответил Андрей, вставая.

— Тогда пока. Если ты мне понадобишься, я позвоню.

Анна вернулась к себе в комнату и тяжело опустилась в кресло. День выдался очень напряженным. Ее не мучила совесть за наглое вранье, нет. Ей было безразлично, что произойдет с Надеждой. Она ненавидела соседку не только за то, что та поселилась в ее квартире. Эта женщина

ненавидела Надю за ее молодость, красоту, отзывчивость — за все то, чего была лишена сама.

А Пушкареву вообще не было дела до Надежды, он ее никогда и не видел. Прокурор выполнил все, о чем просила Анна: позвонил в институт, велел, чтобы девушку не принимали на работу, попросил своего приятеля Потапова задержать ее, и тот подставил своего человека для покупки серебра, а затем прислал наряд милиции. Серебро он велел оценить очень высоко, чтобы можно было увеличить меру наказания. Пушкарев также обещал Анне припугнуть Надежду; он дал распоряжение своим людям, правда, потом раздумал и хотел отменить, да забыл.

Анна сидела, вспоминая свой последний разговор с Пушкаревым. Тот настойчиво добивался ответа на вопрос, когда наконец он сможет навестить ее. Слишком понятно, чего он хочет. Да, теперь Анна в долгу перед ним, и это бесило ее еще больше. Однако она спокойно сказала, что тоже ждет встречи и рада будет принять его, когда этой девицы не будет в квартире. В душе Анна боялась, чтобы Пушкарев, увидев Надежду, не изменил своего решения и не увлекся «этой девицей». Тогда для Анны все бы пропало.

2

«Опять неудача», — думала Надежда по дороге домой. Уже который день она пыталась найти работу, но все безрезультатно. Стояла поздняя осень, закончилось время отпусков. Она заходила в магазины, но продавцы не требовались. «Не сегодня, так завтра что-нибудь обязательно найду», — все время успокаивала себя Надя.

Придя домой, она обнаружила лежавшую возле двери повестку. Ей предлагалось явиться в Большой дом на Литейном к следователю Безродному 13 ноября в восемнадцать часов. Надежда посмотрела на часы: было уже четыре. Оставалось всего два часа. «Может, вообще не пойти? А что будет потом? Нет, лучше пойду», — решила она. В это время мимо нее по коридору прошла Анна. По злорадному выражению ее лица Надежда поняла, что та знает причину вызова. «Значит, это тебе все неймется», — подумала Надя.

Она пришла в Большой дом пораньше в надежде, что ее сразу примут, однако там ей пришлось ждать назначенного часа. В коридорах Большого дома стояла мертвая тишина. В каждый кабинет вела высокая дубовая дверь, через которую не проникал ни один звук. Иногда в пустоте коридора раздавались шаги, от которых Надежда почему-то вздрагивала. Ровно в шесть часов открылась дверь кабинета, возле которого она сидела, и оттуда вышел высокий молодой мужчина.

— Матвеева Надежда? — спросил он.

— Да, — кивнула она в ответ.

— Проходите.

Она вошла в кабинет, где сидел еще один следователь. Очевидно, это и был Безродный. Холодным пронзительным взглядом он осмотрел вошедшую с головы до ног так, что Наде стало не по себе.

— Ну что, долго ты будешь мешать людям жить? Убралась бы ты лучше из Ленинграда, — сказал следователь.

— Никуда

убираться я не собираюсь. Я людям не мешаю, а кому не нравлюсь, пусть сами убираются, — четко выговаривая каждое слово, сказала Надежда. Она боялась выдать свое волнение.

— Как это не мешаешь? Влезла в чужую квартиру, потом занялась воровством… — но Надежда не дала ему закончить.

— Это ложь, я ничего не воровала! — воскликнула она.

— Как это не воровала? Ты была задержана милицией, а милиция просто так никого не задерживает. Мой тебе совет — исчезни из Ленинграда, и все будет в порядке, — внушительным голосом произнес Безродный.

— Никуда я не собираюсь уезжать, — решительно не согласилась она.

— Тогда мы тебя уберем, — вмешался другой мужчина, находившийся в кабинете.

— Нет такого закона!

— У нас свои законы.

— Посмотрим, — сказала Надежда и направилась к двери.

— Стой! Я еще не закончил. И без моего разрешения ты не сможешь покинуть это здание, — сурово произнес следователь.

Девушка остановилась. Ей стало очень страшно. Она молча смотрела на этих людей; наконец, сидевший за столом мужчина вздохнул и сказал:

— Ну ладно, выйди и жди в коридоре.

Ожидание длилось долго. Наде хотелось напомнить о себе, но она не решалась войти и все сидела и ждала. Вдруг дверь отворилась, и оба следователя вышли из комнаты. Они сделали вид, будто очень удивлены, увидев здесь свою недавнюю посетительницу. Безродный с издевкой спросил:

— Ах ты еще здесь? А я думал, уже исчезла. Совсем забыл.

— Вы же сказали, что я не могу без Вашего разрешения покинуть это здание, — с обидой вымолвила она.

— Можешь идти, — ухмыльнулся он и сделал закорючку на извещении.

Только оказавшись на темной безлюдной улице, Надежда с облегчением вздохнула. Здесь, в темноте, ей казалось безопасней, чем там, в том огромном доме.

«Почему они настаивали на моем отъезде из Ленинграда? Это все соседкина работа. Она хочет, чтобы я освободила квартиру. Хорошо, я брошу эту комнату, все равно неспокойно жить рядом с такими людьми. Но из Ленинграда я не уеду, ведь мой дед — коренной петербуржец, его, как политического, выслали в Сибирь, мой папа участвовал в прорыве блокады, а теперь меня хотят вышвырнуть из этого города! Нет уж, я имею право жить здесь!» — размышляла Надя, не замечая, что подъехавшая машина, поравнявшись с ней, притормозила. Не успела девушка повернуть голову, как из машины кто-то выскочил, больно заломил ей руку за спину и толкнул внутрь. Надежда в ужасе закричала, но ее больно ударили по лицу. Тут она узнала находившихся в машине: это были следователь Безродный и его напарник. Третий человек, втолкнувший ее в машину, сел за руль.

Надежда забилась в угол, трясясь от страха. Ехали молча. Ей хотелось бы знать, куда ее везут. Машина плутала по неизвестным ей улицам. Вскоре они выехали на окраины; машину подбрасывало на дорожных ухабах. Шофер резко затормозил, но молчание продолжалось. Надежда боялась пошевелиться, она уже была готова ко всему.

Безродный подал знак своему напарнику. Потом, повернувшись к девушке, взял ее больно за подбородок и сказал:

— Ну что, значит не желаешь прислушаться к полезным советам?