Звезда погибели
Шрифт:
Март недоумённо рявкнул и попытался отстраниться, чтобы заглянуть в лицо сошедшей с ума хозяйке, но та не отпускала. Вцепилась одной рукой в холку, второй в правую лапу и безотчётно проводила пальцем по полускрытому призрачной шерстью шраму, оставшемуся от сражения с дрекаваками.
— Р-вар-р! — Волк затряс головой, скидывая руки и вопросительно заглядывая в лицо, словно спрашивая, зачем ей кого-то убивать.
— Я же де-е-е-емон… — Голос пропал, и Нейна только сдавленно шептала и всхлипывала. — Даже сигнализация... сработала… А демоны убивают... Сфера сме-е-ерти… Я чуть не запустила
Слёзы хлынули ещё сильнее. Нейна попыталась притянуть к себе Марта, чтобы снова уткнуться в едва ощутимую шерсть, но тот не дал. Скептически посмотрел на хозяйку и помотал головой. Пришлось обнять подушку.
Кровать чуть прогнулась, когда фамильяр спрыгивал. Тихие шаги рассыпались по комнате, будто волк бегал из угла в угол. Что-то его встревожило, и он поскуливал, словно спорил сам с собой.
— А Тейло-о-ор из семьи Эриданов. — Нейна приподнялась и нашла взглядом единственного, кому можно было рассказать всё. — Что будет, если он узнает? Убьёт? Или сам подставится, как с Шелли? — Слёзы закончились, но губы дрожали, предрекая новый приступ. Она попыталась успеть высказать всё, хотя вряд ли волк мог понять этот набор бессвязных слов. Но ей и не нужно было понимание, только чтобы выслушали. Март, тяжело вздохнул и подошёл к кровати. — Хорошо, что мы поруга-а-ались. — Слёзы хлынули снова, опровергая это утверждение. — Как же я хочу вернуть всё наза-а-ад.
Куда назад она и сама не понимала. То ли в лазарет, и не начинать тот разговор, то ли до смерти матери, чтобы спасти её, то ли настолько далеко, чтобы вообще не рождаться и не мучиться с необузданной силой.
Она то плакала, то переставала, но продолжала задыхаться. И говорила, говорила, говорила….
— Мэтресса хочет назначить процедуру контроля через неделю. Неделю! — сквозь сбившееся дыхание рассказывать было очень сложно, но и держать в себе невозможно. — Тейлор обещал, что не назначат, но теперь... Он не будет мне помогать. И что делать? Я не смогу вызвать демона за неделю, я ничего не успела выяснить. Вся эта академия — потеря времени. Только внимание к себе привлекла.
Нейна вытерла лицо рукавом. Надо было вставать и готовить побег, но сил что-то делать не было. Внутри разливалась пустота, в которой не было места мыслям и планам. Растянувшись на кровати, она смотрела на звёздное небо на потолке. А слёзы всё текли и текли, казалось, целую вечность.
Ветер ударил в окно ветками старой яблони, давно не плодоносящей. Начался дождь, и в комнате сгустился сумрак. Также темнело и в душе у Нейны. До самого вечера она пролежала в кровати. Только повернулась так, чтобы видеть стекающие по стеклу капли. Ни о чём не думала. И словно бы задремала, но при этом понимала, что не спит.
Нейна вздрогнула, когда в дверь постучали, не ответила. Тело было тяжёлым и не хотело подчиняться. Открыть рот казалось подвигом, и она промолчала, когда Тейлор сказал, что им надо поговорить. Да и о чём им разговаривать? Мысли снова канули во всеобъемлющую пустоту. Растворились там без остатка. Она обняла чуть сильнее фамильяра, переживая очередной приступ тоски и прислушиваясь к звукам в коридоре. И даже не заплакала снова, когда Эддерли ушёл, так и не дождавшись ответа. Но
Мягкий перезвон вплёлся в грустные мысли и напомнил, что пора на ужин. Никуда идти не хотелось, но и оставаться в комнате не имело смысла. В пустом сознании этот сигнал прозвучал как команда. И тут же заурчало в животе. Надо сходить поесть. А потом? Мысли путались, и никак не получалось вспомнить, что надо делать дальше. А, впрочем, зачем думать? Надо просто сходить в столовую, а там уже станет понятно.
С трудом встав с кровати, Нейна подошла к двери и вышла из комнаты. Голова гудела от пролитых слёз, но ноги сами несли в нужную сторону.
Многие успели поесть и разбредались по комнатам или на вечерние лекции. Нейна подходила к столовой, когда услышала голос Тейлора. Попадаться ему на глаза не хотелось — не было сил на выяснение отношений. Она пыталась, но не могла вспомнить, почему они поругались, словно вместе со слезами выплакала весь мозг. Думать было физически больно. И ещё начало трясти. То ли от страха, то ли от желания почувствовать тепло объятий Эддерли. Не в силах разобраться с эмоциями, она шагнула в тень коридорной ниши, чтобы подождать, когда он уйдёт. И надеяться, что не заметит.
— ... с ним разберусь, — говорил кому-то Тейлор.
— Ненавижу тебя! Хватит ко мне лезть! Я достаточно взрослая и сама могу разобраться! — Шелли, а это была именно она, кричала на весь коридор, а Нейне вдруг стало жаль брата и сестру. Тейлора, который не мог рассказать о причинах беспокойства, Шелли, которую душили контролем. И себя, потому что не могла обменять свои проблемы на обычную жизнь. — Хватит командовать мной! — Судя по звукам, Шелли вырвалась из захвата и убежала.
— Не везёт тебе с девушками, Эддерли. Две за один день послали. Или это действие демонова проклятия? — Кто-то заржал, и Нейна вжалась в стену ещё сильнее, радуясь, что её мантия тёмного цвета и сливается с тенью.
В стену ударили кулаком так, что она почувствовала вибрацию не самой тонкой перегородки.
— Катись в Бездну, Брэвик! — И Тейлор ушёл. А незнакомый брюнет вместе с ещё двумя адептами прошли мимо. Кажется, они были сегодня в лазарете.
Только когда в коридоре воцарилась полная тишина, а сердце успокоилось, Нейна выскользнула из ниши и продолжила путь.
Глава 13
Шелли Эридан
Нет, всё дело точно было в несчастной любви. Иначе, почему Шелли так часто снился Фрэнсис? И летний день, когда она увидела его первый раз.
Не то, что они не были представлены друг другу ранее. Были. С четырнадцати, когда начались балы дебютанток, Шелли перезнакомилась со всей высокородной молодёжью столицы, но Фрэнсис тогда ничем ей не запомнился. Зато в тот день…
Он сопровождал мать на прогулке в парке. Так же как и Шелли свою. Лучи солнца, пробивающегося сквозь листву, золотили волосы юноши и создавали волшебное сияние вокруг его фигуры. Рассмотреть что-то в этом блеске было сложно. Но сердце сбилось с размеренного ритма, в горле пересохло, и тут же пришло понимание — это Он.