Звезда-полынь

Талова Татьяна

— Уйди хоть ты, Иванко! — слезно взмолилась тут девица. — Двое погибнем!

— Нет, душа моя! Не уйду, Авдотьюшка! — закричал парень. — Пусть и меня берет чудо-юдо, раз тебя не пожалели!

— Какие чувства, — вздыхает Середа. — Он же себя готов заместо любимой чудищу отдать…

— Честно сказать, — говорю я, — на месте чудища я б на такого даже ради пропитания не позарился… Так! Прекратить балаган!

Вышел я вперед, на меня все взгляды. А чудище словно другого момента подгадать не могло! Появилось, ужасное, из волн морских! Чудо-юдо рыба кит! Пасть огромную разинуло — туда вода полилась. Девице кричат —

иди, мол, или беду на всех накликать хочешь? Паренек лицом побелел, а не отступился.

— Первым пойду! — говорит. — Может, ты и здесь останешься…

— Оба останетесь! — рявкнул я. — Ты меч-то убери, откуда достал, уж не меня ли воевать обрался?

Заробел Иванко этот.

— Кто будешь, мил человек? — спрашивает осторожненько.

— Не твое дело собачье, — ответствую зло. — Заимели привычку — помирать сообща! Прочь пошли!

Совсем смутился парень. Авдотья глазами хлопает.

— Ты, может, убивать его собрался? — спрашивает. — Так до тебя пробовали…

— Ага, — говорю, — убивать… Авось отравится!

И развернулся, зашагал в море — в пасть рыбью.

— Гад!!! — слышу. — Опять без меня!.. Сама убью!

— Да кто ж тебя держит? — оправдываюсь. — Вот, догнала… Руку давай на всякий случай — мало ли что там.

— Мы что еще и сами должны в пасть залезать? — возмущается Середа, уже по пояс в воде шагая. Чудище ждет терпеливо. Воду глотает и фонтаном на башке выпускает. Чудной зверь.

Вслед еще крик — Иванко надрывается:

— Слабоумных оно не возьмет!!!

Обернулась Середа, уже по грудь в воде стоя, хотела сказать что язвительное, так чудо-юдо хвостом дернуло — волна с головой накрыла. Так молча и развернулась ведьма, волосы прилипшие с лица разгребая.

— Гордость чувствуешь? — спрашиваю я. — Подвиг совершаешь ведь!.. Плавать умеешь?

— Есть немного, — пожимает плечами Середа. — В пасть, так и быть, сама заплыву…

Не пришлось. Вздохнуло чудо-юдо — нас так течением и понесло. Только и успел подумать, что в рыбьем брюхе еще не бывал… Выскользнула-таки рука Середы, лишь голову ее заметить успел, и в глазах разом померкло…

…Очнулся — темень кругом. От отвращения аж передернуло, как вспомнил, где это я.

— Середа! — позвал.

Быстро откликнулась — ойканьем испуганным.

— Яр, ты где?

— Там же, где и ты! — бросил я на вопрос глупый. — В за… в брюхе рыбьем! Наверное. Найтись надо бы… Ты… — я понял, что чуть не повторил ее же вопрос и прикусил язык. Ума — палата!..

— Давай по голосу найдемся, — предлагает Ягишна.

— "Ау" кричать будем?..

Чудо-юдо рыба кит таких придурков еще не видел. А и что, покричали… Пусть думает, что мы грибники. И ведь нашлись! Лбом в лоб. Вернее, Середа лбом — мне в челюсть. Я зубами клацнул, ведьма выругалась. Кое-как руками сцепились, я вздохнул спокойно:

— Так, все нашлись. Выход искать будем?

— Так он вроде сам должен выплюнуть…

— Ага, может еще подождем, пока… мм… естественным путем не выйдем?!

— Тьфу на тебя! Ищем!

Ага. Как бы еще самим на этот "естественный путь" не шагнуть и естественно не выйти!

— Я на что-то наступила, — мертвым голосом сказала Середа. — Оно шевелится.

— Так уйди, ему, наверно, больно, — рассеянно откликнулся я, стараясь привыкнуть к тьме кромешной.

И тут кто-то

хихикнул. Ну какой еще гад?! Если Иванко этот сопливый полез все-таки, то я его сам зарублю — не зря ж паренек на лютую смерть сбирался! Потом кто-то хихикнул снова.

И загорелся свет. Голубоватый такой, огоньками собрался в шаре вроде хрустального — хрусталь как-то Гордею в подарок вручили послы заморские. Собственно, недолго он простоял, у нас же… А, опять я не о том! Потихонечку свет растекся — по стенам каменным, по полу…

— Леший…

— А что ты сразу не понял, что мы уже не в рыбе-то находимся? — прошептала Середа.

— А я не знал. Сравнить было не с чем! — огрызнулся я.

Пол под ногами твердый, а уж на что красивый — мутноватый чуть, зеленый, в разводах синих и белых. Стены такие же, посветлей только, свет в них играет. Дивный камень! Растения прям из стен, тоже — сказать кому, не поверят, что такие есть… Нет, чудные места все-таки, на подводные дива поглядеть — для этого можно и к чудищу в пасть! Посередь залы трон стоит — будто кусок скалы цельный, невесть как здесь оказавшийся, на нем дева гордо сиживает — волосы черные по плечам рассыпаны, кончиками пол подметают, платье на ней доброе, убор богатый, сама вполне себе красивая, только кожей бледна до синевы да глаза цветом различны — правый голубой, левый зеленый. Прислужники вокруг стоят, ликом один другого краше — кто зелененький, кто в чешуе рыбьей, у кого рот полон зубов щучьих. Последние скалятся премерзко. Один, особенно зеленый и отвратный, на полу извивается — Середа на нем стоит — одной ногой на ладони перепончатой, другой на волосах, больно на тину похожих. Стоит себе, рассматривает…

— Ты со слуги-то моего верного сойди, девица, — царевна морская рукой вяло повела.

— А чего он на полу валялся? — интересуется Середа, не смущаясь нисколько.

— А это он под ноги вам кинуться хотел, напугать до дрожи…

— А-а-а… — глубокомысленно изрекаю я, Середу аккуратно от зеленого уводя.

Опять все как-то неправильно… Где царь морской? Мы вообще туда попали?! Покосился на девицу на троне — спросить, что ли?

— Кто такие, — та раньше успела, — будете? Пошто вместо дани, мне положенной, в пасть к чудищу отправились?

— С каких это пор города наземные Царству Морскому платят? — фыркнула Середа. — И когда это морской царь успел народ данью обложить?

— А царь и не делал ничего такого, — оскалилась царевна. — То я, дочка его родная, Боряна Моряновна! Царь-то, почитай, годков пять, как долго жить велел, меня преемницей оставил…

— Мужу, что ль, сплавить не удалось? — брякнула Середа.

И что я ей рот не заткнул?! Взвилась тут с трона царевна, глазами бешеными повела! Ровно Ягишна ей на мозоль любимую наступила!

— Ох-х! И перевидала ж я этих мужей-женихов один другого глупей да отвратней! — сжала кулаки царевна. — Скольких мне их подсунуть успели! Да разве я для того премудростям обучалась?! Да я…

Середу головой кивает сочувственно, царевна это подметила.

— Никак, и тебе такое терпеть пришлось?

— Ага… — отзывается Середа рассеянно. Я так на месте и подпрыгнул.

— Бабка тебе, что ль, женихов подсовывала?! — не вяжется как-то Яга с ролью свахи…

— Ну то есть нет, — опомнилась Середа. — Но это ж любая царевна терпит — в государственных интересах. Так сказывают…