Звезда предков (Приключения Чиптомаки)
Шрифт:
– Долго же вы добирались!
Из тени деревьев вышел Салакуни, весь мокрый - наверное, купался в ручье.
– Эти насекомые едва шевелятся, если везут не свое, а мое, - улыбнулся разбойник.
– А ты бы поделился с ними, - предложил гигант.
– Чтобы потом сказать, что передумал? Это недостойно имама.
– А голову зачем тащишь? Какой от нее прок?
– воин кивнул на проезжавшую мимо него тележку, в которой поверх стеклянных осколков лежала голова найденного в городище человека.
– Плохая это примета,
– Ваши приметы меня не касаются.
Салакуни усмехнулся. Ему чем-то нравился этот разбойник. Хочется иметь рядом кого-то равного, а даже Джокия никак не мог претендовать на такую роль. Храмовник хороший, опытный воин, но уж очень привык подчиняться своим жрецам.
– Все таки как тебя зовут?
– Оставьте здесь, чтобы завтра не вытаскивать, - смилостивился имам над выбившимися из сил купцами. Потом не спеша достал из тележки голову и всмотрелся в мертвые глазницы.
– А что, такое имя как Имам тебе не нравится?
– Неудобно. Имамов много. Захочу рассказать кому-нибудь о тебе, и не получится: имам да имам.
– Не нужно никому обо мне рассказывать...
– разбойник швырнул голову мертвеца обратно и сердито взглянул на купцов: - Что стоите?! Идите к костру, отдыхайте!
Имам подошел к чапальме и опустился на толстый, выступающий из земли корень. Салакуни понял, что его спутник готов к рассказу и присел рядом. Но разбойник не торопился.
– Скажи, Мохаммед Н'мбоно Салакуни, откуда взялись эти лохматые твари?
– Не знаю, - честно ответил гигант.
– Тогда я не знаю, как меня зовут, - улыбнулся имам.
– Твари преследовали тебя, им тоже был нужен тот амулет, что висит у тебя на шее. Дай-ка взглянуть!
– Только не снимай, - предупредил воин и нагнулся к имаму.
– Просто металлический кругляш... Хотя я никогда не видел такого сплава. Но чего только не найдешь в городищах. Я мог тебя убить сейчас, - разбойник показал Салакуни нож, ловко спрятанный в рукаве.
– Одно движение, и вся кровь вытекла бы через дыру в артерии. Ты должен быть осторожнее, Салакуни.
– Воины так не убивают...
– смутился гигант.
– Я не воин, как и многие в этом оазисе. Имамы вообще не делят людей на воинов и остальных. Просто иногда нужно убить, и тогда все равно, как это произойдет.
– Меня учили по другому. Я великий воин!
– Верю. Для таких как Чиптомака, ты - великий. И для других воинов, и еще для женщин и детей. А я не люблю песен...
– разбойник чертил что-то палочкой на песке.
– Когда меня изгнали, я пришел в Вилли-Шат едва живой, раненый, почти голый. Но через несколько дней все воры северной стороны признали меня главным над собой. Потому что знали: когда я считаю нужным убить, я не ищу повода, места или зрителей, я просто убиваю. Живи я иначе, мое тело давно бы засыпал песок.
– За что тебя изгнали?
– Салакуни начал уставать от этого
– За что?.. Отец сказал на совете, что я пропускаю молитвы и не чту Всевышнего.
– Молитвы?
– Да, каждый имам должен молиться Всевышнему шесть раз в день, что бы ни случилось. И клянусь тебе, пока я жил в родной деревне, я выполнял что обязан.
– Так твой отец солгал?
– Салакуни даже вспотел - вопросов все больше, ответа ни одного.
– Да. Не мог же он сказать совету, что его старший сын ходит по ночам в комнату к младшей жене.
Воин молчал, имам тоже. Чиптомака наконец закончил песню и купцы хором поблагодарили его. В их голосах сквозила издевка, и Гольто вступился за старика, разгорелся скандал.
– Что ты об этом думаешь?
– Обычное дело, - пожал плечами Салакуни.
– Никому не нравятся песни Чиптомаки. Но без лэпхо нельзя, люди тогда не будут знать о деяниях предков.
– Да нет!
– разбойник нахмурился.
– Что ты думаешь обо мне?
– О тебе и той женщине, что была женой твоего отца? Кстати, как он с ней поступил? Я слышал, что имамы очень жестоки, хотя сам не бывал в ваших селениях. Я с Верховий, жил неподалеку от Сапол-Миш.
– Да ничего не сделал, - пожал плечами имам.
– Вообще полагалось дать ей развод, избить палками и продать в деревню хозулуни, но такие вещи люди не выносят на совет. Думаю, что она и сейчас живет в нашем доме. Отец по характеру добр.
– Да, другой бы убил.
– Другой бы убил обоих!
– воскликнул имам.
– Но я так и не понял, что ты обо мне думаешь?
– А что тут думать?
– Салакуни тоже взял щепочку и занялся рисованием на песке.
– Это обычное дело. Когда мужчина богат и у него много жен, которые работают на него и кормят, он не может следить за всеми. Вот я недавно женился в четвертый раз, а потом ушел из Озерной страны. Конечно, в мой дом будут ходить кто попало. Мне это не нравится, и когда я вернусь, то палкой отлуплю всех четверых. Но что я еще могу сделать? А если бы это был мой сын, то поскорее женил бы его, вот и все. Ну и отправил куда-нибудь в другое селение, конечно. Ах да, и отлупил на глазах у всех, если бы, конечно, хватило сил.
– Вы как животные...
– очень тихо пробормотал имам.
– Что?
– Ничего. Ладно, я тебе кое-что о себе рассказал, и если ты хочешь узнать больше - уж не знаю, зачем - то настала твоя очередь. Откуда амулет, откуда твари, зачем ты сюда пришел.
– Я пришел за амулетом, - Салакуни привстал и огляделся. Джокия наполнял флягу у ручья.
– Храмовнику не понравится, если я расскажу... Но главный-то я! В общем, в Озерной стране есть двенадцать храмов. Все они охраняют древнюю магию, которая спрятана под водой. Однажды этой магией попытались овладеть белые люди, которые пришли с запада, из-за Лантика...