Звезда предков (Приключения Чиптомаки)
Шрифт:
Утром купцы еще только начинали впрягаться в свои плоские тележки со снятыми колесами, а имам уже призывно поглядывал на дожевывающего завтрак Салакуни. Воину это понравилось, и отшвырнув в сторону недоглоданную кость, он легко вскочил на ноги.
– Догоняйте!
– бросил он продолжавшим завтрак старику и Гольто, которые только переглянулись испуганно и отложили еду.
Храмовник, мало доверявший Абу-Салтану, как тень следовал за командиром. Время от времени он поглядывал на Салакуни, как
Имам шагал, будто совсем не чувствовал ни жары, ни усталости. Казалось, даже хватающий за ноги песок его совершенно не раздражал. Салакуни тоже молчал, пришлось молчать и Джокии. Тащившиеся сзади их спутники не смели и заикнуться о том, когда будет привал, и будет ли он вообще. В середине дня слева показались верхушки деревьев, обозначившие за песчаным холмом оазис, но Абу-Салтан даже не повернул головы.
Вечером Джокия уже едва поспевал за двумя ходоками, то и дело поправляя на боку меч, а расстояние между ними и двумя слабейшими членами отряда угрожающе выросло. Гольто еще как-то держался, он забрал у Чиптомаки не только гуоль, но и оружие. А вот старик совершенно запыхался, и давно бы повалился на песок, если бы не боялся быть сожранным им за несколько минут.
Наконец впереди показался оазис, к которому и держал путь Абу-Салтан.
– Будем останавливаться на ночь?
– весело спросил Салакуни.
Имам ответил легкой улыбкой. Они нравились друг другу. Джокия, замедлив шаг, хотел было сплюнуть с досады, но не набрал достаточно слюны. Вся жидкость через пот ушла в безвозмездный дар пустыне. Храмовник обернулся и помахал рукой едва виднеющимся на горизонте фигуркам.
– Скоро привал! Пошевеливайтесь!
– Не кричи, здесь тоже могут быть черви, - потребовал Абу-Салтан.
– Много их в пустыне?
– Кто же считал? Но купцы здесь часто пропадают, у них опасная профессия. Особенно если учесть, что на дорогах к Вилли-Шату они пропадают еще чаще.
– По милости таких, как ты?
– Без моей милости последний год здесь никто не пропал, - имам обернулся к Джокии.
– Послушай, озерец, мне все равно, что ты обо мне думаешь. Я иду не с тобой, а с Салакуни.
– Ты идешь в мою страну!
– возмутился храмовник.
– И Салакуни - на службе у жрецов, как и я!
– Не ссорьтесь, - потребовал гигант.
– Смотрите, в оазисе кто-то есть, я вижу дым.
– Убьем их, - предложил разбойник, искоса поглядев на храмовника.
– Ведь у нас важное дело, и мы не можем рисковать.
– Ты не знаешь, сколько их, - заметил Салакуни.
– Какая разница? Ты говоришь, что если амулет попадет в чужие руки, то беды обрушатся на головы людям и унесут куда больше жизней. Если нужно убить, то надо убить, так у нас говорят.
– Как можно убивать, не узнав, что за люди в оазисе?!
– возмутился Джокия.
– Может быть, это купцы, может быть, даже из Озерной страны. А если там имамы, что ты скажешь?!
– Ничего не скажу, - продолжил донимать его Абу-Салтан.
– Я не разговариваю за работой. Что нам за дело:
– Верно, - согласился гигант.
– Сам я об этом не думал, но... Правда, с ними надо сначала поговорить.
– Вот-вот!
– обрадовался Джокия.
– Как можно убивать, даже не разобравшись, что это за люди?!
– А что убивать можно только знакомых?
– ухмыльнулся имам.
– Вот уж не знал.
– Мы допросим их, а потом, скорее всего, убьем, - сказал гигант.
– Но решать буду я. Запомни это, Абу-Салтан: ты идешь со мной, а не я с тобой.
– А я могу рассчитывать, что и ты пойдешь со мной, если я попрошу?
– Как только отдадим амулет жрецам, друг.
С амулетом на шее воин приобрел животную остроту всех чувств. Он слышал, как разрезают воздух крылья пролетающих над облаками птиц, видел ползущего по песку скорпиона, хотя идти до него предстояло еще целый час, а после целого дня ходьбы по колышащейся пустыни не болела ни одна мышца. Сейчас Салакуни изучал оазис. Он видел людей, выглядывающих из-за кустов, чувствовал запах дыма, слышал приглушенные голоса. Все это радовало его: даже запаха ревунов не ощущалось.
– Надеюсь, та группа тварей была единственной, кто отправился за нами в пустыню. Тогда нам не стоит опасаться встретиться с врагом здесь, а по джунглям мы пройдем севернее, там нас не ждут, - заключил он.
– В оазисе около шести человек, кажется, напуганы. Они в нашей власти.
Когда и старческое зрение Чиптомаки позволило разглядеть верхушки чапальм, старик почти остановился, только слегка перебирал ногами, чтобы не уйти в песок.
– Гольто, мальчик мой, сбегай за водичкой, - попросил он.
– Ты из ума выжил, старик!
– возмутился и без того весь день поддерживавший Чиптомаку шерешенец.
– Через час будем на месте, а ты предлагаешь мне еще два часа проходить по песку туда и обратно!
– Что тебе стоит молодыми ножками, и-эмма?!
– продолжал капризничать лэпхо.
– Обратно ведь придешь без гуоля, без этих глупых железок... И я немножко пройду тебе навстречу. Ты даже оглянуться не успеешь! Давай, беги вперед.
– Бежать?! Да я того гляди упаду...
– прохрипел вор, но пошел побыстрее.
Про себя он решил проучить негодного старикашку и не выходить ему навстречу. Небось не захочет, чтобы его сожрала пустыня, сам как-нибудь доползет. Последний отрезок пути дался шерешенцу особенно тяжело. Пот, казалось, совершенно разъел глаза, ноги несколько раз не удержали, пришлось бросать вещи, вскакивать, а потом отнимать у жадной пустыни гуоль и оружие. Песок здесь втягивал в себя предметы так быстро, что напоминал какую-то очень густую жидкость.
Добравшись наконец до деревьев, Гольто отыскал ручей и жадно напился, не обращая внимания на раздраженный стрекот терка. Что ему какие-то острозубые зверьки, пусть их даже тысяча, если вор сумел целый день идти по пустыне вслед за Абу-Салтаном и Салакуни! Это само по себе великий подвиг.