Звезда предков (Приключения Чиптомаки)
Шрифт:
– Ну что ты там стоишь?!
– долетел сзади хриплый голос Чиптомаки.
– И-эмма, это не человек, это жук-навозник! Ну что ты опять стоишь там, а?!
Гольто не ответил, боясь отвести глаза. Вот кто-то показался, он быстро поднимался на песчаную волну... Это был пустынный хунди, почти белый, с черными пятнами. Шерешенец сплюнул и обернулся к лэпхо.
– Все, мы их потеряли!
– Ах ты, овца! Ну иди тогда сюда, будем помирать тут, под солнцем. И если я устану, ты возьмешь меня на руки, и-эмма, потому
– Лучше ты иди сюда! Нам все равно примерно в ту сторону!
– Салакуни вернется за нами вечером, чтоб тебя шанты сожрали! И-эмма, нам отсюда уйти - верная смерть!
Так они могли бы спорить еще долго, переминаясь на месте, чтобы не погрузиться в песок, но между ними вдруг появилась голова. Она была повязана старой серой тряпкой, одного уха не хватало. Голова внимательно посмотрела на Гольто, потом повернулась к Чиптомаке.
– Заблудились, да?
– Может и так, - вкрадчиво сказал старик.
– А ты, добрый человек, откуда здесь?
– Слава Джу-Шуму!
– вместо ответа буркнул одноухий, заставив путешественников испуганно переглянуться..
– Спускайтесь сюда, ко мне!
– Нет, это ты к нам поднимись!
– заспорил Чиптомака.
– Верно, Гольто?!
Лэпхо настолько ошалел от появления среди пустыни человека, что перестал перебирать худыми ногами и быстро оказался втянут пустыней по колено. Тогда он испуганно повалился, задрыгал конечностями, вырывая их у песка, и скатился с бархана именно туда, куда звал его одноухий. Гольто, встревожившись, подбежал поближе, чтобы видеть происходящее в низинке.
– Тут нельзя стоять, - поучительно сообщил Чиптомаке скиталец.
Именно так следовало назвать одноухого, потому что на обычного путника он похож не был. Одежда у него не просто изорвалась, а состояла почти сплошь из дыр. Хозяин ветхого тряпья выглядел ему под стать: худой, изможденный, с лихорадочно горящими глазами.
– Это - пустыня, - продолжил урок одноухий.
– А у меня, и-эмма, что же: глаз нет?!
– возмутился старик, поднимаясь на ноги.
– Гольто, смотри какого нахала мы встретили! У самого оружия-то никакого нет, только ножик разбойничий, а туда же, учит старого человека!
– Ты, это!..
– крикнул вниз шерешенец, чтобы поддержать лэпхо.
– Перестань!
– Слава Джу-Шуму!
– повторил скиталец.
– Спускайся и ты!
Гольто поправил на плече гуоль, вытянул из ножен меч и важно, медленно спустился. Одноухий совсем не испугался, наоборот чуть подпрыгнул, как другой сделал бы от радости. Только на лице у него сохранялось озабоченно-удивленное выражение.
– Слава Джу-Шуму!
– Слава, - согласился старик, делая вору неопределенные жесты.
– Но кто ты такой и откуда здесь взялся?! Говори, и-эмма, а то плохо тебе будет!
– Я Айкель, душа унесенного Джу-Шумом негодяя!
–
– При жизни меня звали иначе, но с тех пор прошли сотни лет, я забыл старое имя.
Шерешенец уставился на Чиптомаку, тот на него. В процессе молчаливого диалога старик понял, что у Гольто никаких предложений не имеется.
– Вот что, душа моя, ты не волнуйся, - Чиптомака приобнял совершенно спокойного Айкеля.
– Не думай ни о чем плохом, ладно? Не к лицу это покойнику, и-эмма.
– Слава Джу-Шуму!
– гордо ответила душа унесенного владыкой джунглей.
– А я разве спорю? Что это у тебя такое?
– Чиптомака ловко выудил из кожаных ножен не слишком опасное оружие сумасшедшего скитальца и быстро бросил Гольто, который едва увернулся.
– Это нам ни к чему. Скажи, Айкель, а где ты живешь?
– В холодном аду, где же еще?
– голос одноухого прозвучал точь в точь как у здорового человека, лэпхо даже немного опешил.
– Все души, унесенные Джу-Шумом, живут в холодном аду, на вершине горы Пичвалури. Странно, что ты этого не знаешь. А что это за рисунок у тебя на коже?
Чиптомака уже раскрыл было рот, чтобы объяснить, что так выглядит Джу-Шум, но передумал. Он опять взглянул на шерешенца, но юноша стоял с открытым ртом и командование на себя брать явно не собирался.
– Это один мой хороший друг нарисован. И-эмма, а сейчас ты идешь откуда и куда?
– Откуда может идти душа? Из холодного ада. Куда может идти душа? В холодный ад!
– Замечательно. А воду души пьют иногда?
– Иногда пьют, - вынужденно признал одноухий.
– В оазисах, или в колючих зарослях. Оазисы далеко.
– Мы знаем, что далеко, - печально вздохнул лэпхо.
– А что, Айкель, не встречал ли ты кого-нибудь странного в колючих зарослях?
– Там живут змеи, насекомые, там пробегают голодные хунди, там пролетает птица г'рриф, выискивая трупы, там...
– Остановись, я знаю эту песню! Ты не с Квилу ли сюда явился, а?
– Когда-то тело мое жило на берегах великой реки, - не стал спорить безумец.
– Может быть, это была Квилу. Я не помню.
– Дай ему гуоль!
Шерешенец испуганно протянул одноглазому инструмент, тот схватил его и, глядя куда-то в сторону, взял несколько аккордов. Чиптомака поморщился.
– Пальцы у тебя корявые... Вот что, душа Айкель, отведи нас к воде!
– Оазисы далеко, колючие заросли близко. Тем более, что я должен вас отвести к Джу-Шуму, а он как раз там и живет сейчас.
Скиталец быстро пошел куда-то в скорее западную, чем юго-западную сторону. Гольто пожал плечами, но старик сердито замахал руками и двинулся следом за одноухим. По его мнению там, где выжил один лэпхо, выживут и два. А что касается Салакуни, то воин пусть в другой раз лучше следит за друзьями.