Звезда творения

Черкашина Ирина

— Да, — твердо сказала я. — Все хорошо. Просто я ударилась, когда упала.

— Будьте осторожны, — мягко сказал мужчина и ушел в глубь вагона. Я мрачно проводила взглядом его белую рубашку. Надо же, какой франт, в поезде выглядит как на деловой встрече, только без галстука.

Трясущимися руками я подняла бутылку с остатками воды, закрутила крышку и пошла просить проводницу, чтобы она убрала со столика минеральное море.

Поезд прибывал в Северо-Каменск около часа дня. К тому времени я успела успокоиться, еще раз обдумать свои дальнейшие действия и уснуть. После случая с подвеской голову словно ватой набили. Я задремала на несколько минут, когда поезд уже подходил к станции и мимо окон проплывали целые районы разнокалиберных садовых домиков.

И увидела сон, причудливо смешавшийся с явью.

Во сне я тоже

ехала в Северо-Каменск. Поезд быстро миновал лесной массив, железнодорожный переезд и насыпь, с которой виден был пруд, плотина и смутные силуэты заводских труб на другом берегу. Я смотрела за окно и узнавала перрон, с которого уехала еще ребенком. Состав шел медленно, я видела смутно знакомые лица встречающих и здание вокзала с облезлыми буквами «Северо-Каменск» на фасаде. Меня не оставляло ощущение, что этот город — карточный домик, который может обрушиться от малейшего дуновения воздуха. Внутри зрело предчувствие надвигающейся беды… И вдруг поезд резко остановился, зашипев тормозами. Меня швырнуло вперед… Где-то закричали, заговорили люди, пассажиры бросились бежать к выходу, толкаясь в узком проходе. Я шла последняя, медленно и словно против воли, как это часто бывает во сне. Люди бежали по высокому перрону к локомотиву, возле которого собралась целая толпа. Я проталкивалась через толпу, чувствуя, что не нужно этого делать, но не имея сил повернуть назад. Не помню как, но я оказалась на краю перрона. Внизу, на рельсах, ярко блестевших от солнца, кто-то лежал. Шпалы были залиты чем-то темно-красным. Я прикрыла глаза от яркого света и всмотрелась, замирая от ужаса.

Там, внизу, наполовину скрытая закопченным отбойником локомотива, лежала я сама. Я узнала свою голубую футболку, бусы из розоватого перламутра, которые были на мне сегодня, узнала свои волосы, теперь спутанные и испачканные кровью. Несколько секунд я бессмысленно глядела сама на себя, потом все-таки отвела глаза — и едва не завизжала.

У локомотива вместо передней фары едва светился огромный тускло-алый рубин-кабошон, а вокруг него чем-то таким же темно-красным были намалеваны восемь разбегающихся лучей.

Хрипловатый голос ясно и спокойно сказал за моей спиной: «Дайте мне крови! Больше крови!» И перрон затрясся, заходил ходуном, сбивая людей с ног и сбрасывая их вниз, на рельсы, под железные колеса локомотива. А локомотив вздохнул, как огромный зверь, и издал пронзительный гудок. Это было так жутко, что я проснулась, все еще слыша эхо собственного крика. Поезд дернулся и остановился у перрона в Северо-Каменске.

Рейнгард, 18 июня и давным-давно

Мне постоянно приходится напоминать себе, как велика вселенная. Бессчетные годы, проведенные в заточении, одиночество и тоска сводят меня с ума. Люди, которые приходят сюда и приносят надежду на освобождение, — слишком ненадежный якорь в темном море безумия. Они слабы и глупы, они знают лишь один-единственный мир, тогда как миров в Упорядоченном мириады. Они даже с магией не знакомы… Каждый день я заставляю себя мысленно возвращаться туда, где не был уже многие столетия. Убеждать себя, что место, единственно мне родное, — существует. Что хрустальные сферы миров все так же бродят в безбрежном океане Междумирья, что в складках Межреальности по-прежнему прячутся чудовища, а по туманным тропам путешествуют маги и сущности, которым до сих пор нет названия. Я вспоминаю, как кружится голова, когда входишь в новый мир, как сладок его ветер, как изменчиво небо. Как манят и пугают загадочные бездны закрытых миров… Я воскрешаю в памяти красные стены замка Брандей, когда он в своем блеске возвышался над бурным морем Упорядоченного и стаи радужных цикад носились над его черепичными крышами. Вспоминаю лица друзей и врагов. Прекрасный в своем безумии Хаос, который мне посчастливилось увидеть. Я все еще помню, как пьянит Сила, текущая сквозь тело. Как легко плетутся заклятия, когда Хаос рядом, как падают враги…

Иногда это невыносимо, но я заставляю себя жить. Каждый день… Хотя уже сколько столетий я не видел дневного света!

Будь проклят этот мир… Только память не дает мне сойти с ума. Только память, жажда мести и воля. Те, по чьей вине я заточен в своей мертвящей темнице, — о, как пожалеют они, когда я вырвусь на свободу! А я вырвусь. Мысль о том, что это время близко, наполняет меня силой и желанием жить.

Память —

вот мое спасение и мое проклятие. Каждый миг я цепляюсь за нее, и она безжалостно возвращает меня в то время, когда я был свободен, когда я ошибался и думал, что могу себе это позволить. Увы, расплата оказалась слишком жестокой, и не только для меня. Мои соратники, бывшие рядом в момент катастрофы, — они заплатили за наши ошибки ту же страшную цену. Я вспоминаю их тоже. Иногда мне кажется, что я ощущаю их — слабо, на грани чувствительности. Жестокий и насмешливый Схарм… огненная Кали… прекрасная Лероннэ… Киршстиф, Юргнорд, Дарнар и другие… даже трус Зафир… Где они все? Сумел ли кто-то из них выбраться? Я уверен, что нет, иначе помощь уже пришла бы. Поначалу меня страшно угнетало осознание того, что и я, Рейнгард Огненный Лис, попался в собственную ловушку. Я никогда не отличался силой, зато брал хитростью. Сила бессмысленна без ума, без умения приложить ее правильно. Я всегда был уверен, что, опираясь на свою изворотливость, сумею с легкостью выбраться из любой, даже самой безнадежной переделки. Увы… Ни сила, ни хитрость, ни способность подчинять себе чужую волю — ничто не помогло мне быстро порвать давящие путы моей магической тюрьмы. Но всему на свете приходит конец, а терпение — сила превыше многих.

Мой Учитель Макран, помнится, любил повторять, что на всякую силу всегда находится противодействующая сила. А еще, что истинный владыка Упорядоченного — время. Оно противоречиво и непредсказуемо, Река его бурлива, но пойти против его течения порой не могут сами Боги. Что ж… Мой Учитель, да пребудет светлой его память, глупцом не был. Он знал, о чем говорил. Прошли столетия, прежде чем я обрел не призрачную, а вполне реальную надежду на спасение. Люди слабы и глупы… но сейчас только они могут мне помочь.

А ведь как все хорошо начиналось! Мы нашли этот мир — идеальный, как нам тогда показалось, для наших целей. Миров, полностью закрытых от магии, в Упорядоченном не так уж много. Среди других они — словно темные плевелы среди россыпи золотистых пшеничных зерен… Откуда они взялись, для чего созданы Творцом — никто не знал тогда, да и сейчас не знает. Никто никогда их не исследовал — а все потому, что отсутствие Силы сразу делало мир ущербным, неинтересным для любого мага.

Хорошо помню Совет, который собрался под прозрачной крышей Хрустального Зала на Брандее. Я был тогда так молод… И как все это было давно… Макран в первый и единственный раз привел меня тогда на Совет как своего Ученика. Я стоял за его креслом, выточенным из алмазного дерева, трепеща, и не смел поднять глаз. Половину заседания изучал прозрачные прожилки на сверкающей древесине спинки… Об руку с Учителем сидела Эстери — черноволосая, прекрасная и недоступная, как звезда на небесной сфере. Остальные расположились вокруг круглого стола, тоже сработанного из драгоценной прозрачной древесины. Столешница была инкрустирована схематической картой Упорядоченного. Только очертания и можно было узнать: вот Хьервард, вот гроздь ключевых миров, вот Обетованное с дрожащей звездой Источника Урд, вот ожерелье Верхних Миров и выпуклая линза Нижних, с темным Кипящим Котлом, вот Источник Мимира, а вот пустое пространство Дна Миров…

— Итак, мы получили вызов от наших бывших друзей, — спокойно сказал Шендар, ставший официальным Главой Совета после исчезновения Мерлина. Надо сказать, предательство Мерлина сильно пошатнуло уверенность в себе у некоторых членов Совета. Но как бы ни был влиятелен и умен Мерлин, все же его влияние не шло ни в какое сравнение с живительной силой Хаоса, дававшего Брандею и его магам неограниченный кредит в обмен на службу.

— Мы давно обнаружены, — продолжал Шендар, — Хедин искал нас долго и наконец нашел… но сейчас не лучшее время для битвы.

— Почему? — звездноокая Эстери повернула голову, иронически изгибая бровь. Я хорошо видел ее чеканный профиль. — Хедин и Ракот все равно вынудят нас принять бой. Не лучше ли сделать это сейчас? Сил у нас достаточно.

— Сейчас они сильнее, — терпеливо ответил Шендар. — Наши бывшие… соратники… Хедин и Ракот, эти Новые Боги, хоть и связаны Законом Равновесия, но они все-таки Боги. А мы — нет.

— И что ты предлагаешь? — Гиассара, сидевшая напротив Макрана, резко подалась вперед. Волосы цвета пламени взметнулись над сверкающей столешницей, отразились в ней внезапной вспышкой. Я поспешно отвел глаза. — Опять бежать? Мы уже не успеем.