Звезда творения
Шрифт:
— Уважаемые мастера! — сказала я. — Я сегодня у вас в гостях, так позвольте сделать вам подарок!
Мастер Тим булькнул и недоверчиво потрогал бутылку правой, здоровой рукой. Бутылка была настоящая… Он обратил ко мне свое ужасное лицо и попытался что-то сказать, но получилось только мычание.
Камеры в глазницах Тима завращались, словно он пытался сфокусировать на мне взгляд. Мне стало неуютно, но я заставила себя улыбнуться.
— Мастер Тим, я знаю, кто вы, — сказала я. — Я привезла вам привет из вашего родного города. Вот…
И я выложила оставшееся содержимое
Тимофей перебирал сокровища уцелевшими пальцами, словно не верил, что снова это все видит.
— Он… как сказать? Хотеть домой? — мастер Феликс мучительно задумался. — Я плохо говорить ваш язык. Тим два года видеть Аррет. Только Аррет. Ходок приносить для курения. Зажигалка, сигареты. Один раз водка. Больше ничего.
Тим что-то невразумительное промычал, и мастера в четыре руки быстро убрали свои сокровища в шкафчик, стоящий в углу. Оставили только хлеб и колбасу, а водку перелили в другую бутылку, явно самодельную.
— Чтобы никто не спрашивать, — виновато пояснил мастер Феликс. — Опасно.
Когда изрядно повеселевшие мастера снова уселись, выставив третий, щербатый стакан для меня, я выложила на верстак главное сокровище — Звезду Хаоса. Она приветливо помаргивала алым глазком, заставляя меня вздрагивать. Амулету здесь явно нравилось.
Мастера уставились на Звезду, как на ядовитую змею.
— Зачем? — с горечью спросил Феликс. — Для чего? Вещь Хаоса. Плохая. Сильная. Тебя убивать за нее. И нас убивать.
— Пожалуйста… Ма… э-э… Ходок просил ее зарядить. Очень надо. Он говорит, что можно остановить Вилора с ее помощью. Что-то сделать с лабиринтом. Тогда войны не будет.
Феликс с сомнением покачал головой, однако Звезду взял: брезгливо, двумя пальцами.
— Ходок умный, — сказал он. — Может, он знать. Но опасно… Мы помогать, да, Тим? Ходок — хороший человек. Вилор плохой… Он хочет война, война, одна война. Он убить всех и нас убить. Ходок знать, что нужно?
— Говорит, что знает. Нужна Звезда. Но сейчас в ней мало Силы…
Мастер Феликс задумчиво кивнул. Мастер Тим осторожно взял у него амулет своей железной клешней и что-то промычал. Феликс ответил ему на чужом языке, в котором, впрочем, проскакивали знакомые мне слова: станция, отвалы, поезд… Тим молчал, только вращал своими камерами, разглядывая Звезду. Потом аккуратно убрал ее в складки куртки и поковылял к выходу.
— Он идти туда, где станция. Там зарядка для поезда. Поезд много, много. Сила много. А еще там мусор, мастера Слова выкидывать что не надо. Остатки, магия. Звезда впитывать, только надо смотреть. Потом он вернуться, я пойти. Так до вечера.
Я кивнула, как зачарованная. Надо же, в этом мире, который словно состоял из одной сплошной свалки, тоже были свои отходы… Получается, что на этих отходах отходов будет набирать Силу самый значительный амулет в двух мирах. Удивительно…
Мастер Феликс тяжко вздохнул, словно старый кит,
— За мир, — вдруг сказал он. — Я устать. Я хотеть жить спокойно, как там, где ваша сторона. Человек…
Он прищелкнул пальцами, вспоминая слово.
— Человек… не воевать постоянно. Нельзя. Иначе он не человек, он урод. Кровь нет. Я устать, земля устать, весь мир устать. Война нет.
И он залпом опрокинул стакан. Я с ужасом взглянула на свой стакан, наполовину полный. Надо было пить… Я зажмурилась, вздохнула и заглотила содержимое одним глотком, едва не поперхнувшись.
В желудке сразу стало горячо, а в голове сильно зазвенело.
— На, — Феликс сунул мне в руку кусок колбасы. — Ешь. Потом иди спать. Вон там.
Он махнул рукой в конец вагончика, противоположный голубиному вольеру. Там, за отдернутой занавеской из вылинявшего ситца, виднелось ложе самого мастера: жесткий топчан, застеленный пестрыми лоскутными покрывалами. Судя по их потрепанному виду, они достались мастеру Феликсу в наследство от бабушки. Но сейчас мне было все равно… От недосыпа и водки голова стала легкой, как воздушный шарик. Дожевав колбасу, я на заплетающихся ногах добралась до топчана, упала и мгновенно провалилась в сон.
Разбудил меня осторожный металлический стук. Я разлепила веки. В пыльное окошко над головой били розовые лучи вечернего солнца. У верстака сидел мастер Феликс и что-то подкручивал и подтягивал в небольшой железной коробочке. Я не сразу вспомнила, кто он и где я нахожусь. А когда вспомнила, то сон мигом испарился. Уже вечер… Интересно, где Звезда? Неужели мастер Тим еще не возвращался? И придет ли за мной Майк?..
Феликс заметил, что я проснулась.
— А, Подруга. Тим вернуться, я уходить. Потом я вернуться, Тим уходить. Ты спать. Скоро он совсем вернуться. Это… — тут он употребил незнакомое мне слово, — с ним, она гореть. Ярко-ярко.
Я не сразу поняла, что он имел в виду. Звезда заряжена. Алый камень горит, как огонь.
Я со стоном села, однако ожидаемой головной боли не ощутила. Только дикий голод.
— Иди чай пить, — приветливо сказал мастер и слегка сдвинулся, освобождая место у верстака. — Ходок скоро прийти, да? Вилор не знать. Вилор хотеть война, да. И нас забрать, где война…
Я залпом выпила чай, отдающий травами, и сжевала кусок принесенного мной хлеба. Мастера времени даром не теряли — от каравая почти ничего не осталось.
— Я идти, — Феликс поднялся. — Мех надо чинить. Ведро там.
И он махнул рукой в угол возле вольеры. Я подошла к ведру и сразу поняла, для чего оно предназначено и что именно оно-то мне сейчас и нужно… Выйдя спустя некоторое время наружу, я застала мастера Феликса за ремонтом Вжика. Видимо, мастер не переносил вида поломанных вещей, особенно тех, которые сам же усовершенствовал. Рядом с ним топтался Тим, который, несмотря на ужасную внешность, выглядел довольным. В теньке у стены все так же цепенел часовой. Возле соседних вагончиков на траве и на чурбачках сидели люди, в котелках что-то весело булькало. Прямо-таки туристы на привале…