Звезда в тумане(Улугбек. Историческая повесть)
Шрифт:
Народ не сохранил в своей памяти нечестивые имена этих убийц. Но от отца к сыну передал он имя кадия [92] Шемс-ад-дина Мухаммеда Мискина, отказавшегося скрепить незаконный приговор.
Абд-ал-Лятиф не присутствовал на этом совете. Ему не полагалось там быть, ибо не носил он священного сана.
Однако это с его ведома прошел во дворец смертельный враг Улугбека Аббас, которому было запрещено даже появляться в Самарканде. Но Аббас прошел во дворец, потому что лицезреть его хотел священный совет, хоть не был он ни муллой, ни богословом.
92
Кадий —
Он не умел читать и плохо знал коран, но даже он понимал, о чем идет речь, когда благородный кадий привел строки из святой книги:
«Всякому, имеющему душу, надобно умереть не иначе, как по воле бога, сообразно книге, в которой определено время жизни».
Но он хорошо понял, когда Ходжа Ахрар ответил на это, что, во-первых, Улугбек лишен души, а, во-вторых, все, что постановит собрание, исходит от бога.
А когда ишан привел в заключение слова из этой же священной книги — корана: «Когда мы отменяем какое-либо знамение или повелеваем забыть его, тогда даем мы другое, лучшее того или равное ему», — Аббас понял, что его враг осужден и отдан в его руки. Оставалось только обдумать, как это сделать, но это уже частное дело, которое ишан может решить вдвоем с ним, Аббасом. Священному совету незачем вникать в такие низменные дела. У благочестивых членов его есть иные, возвышенные, заботы. Пусть они обоснуют всеобщее убеждение, что бог велит истребить до последнего колена всех, кто не исповедует ислам. И пусть сделают они это в том самом медресе, которое построил кафир Улугбек и где предавался своим нечестивым занятиям.
Народная легенда повествует, что фанатика Аббаса — убийцу великого ученого — настигла меткая стрела неизвестного мстителя. История же ничего не говорит нам о его судьбе. Так что с одинаковым основанием можно верить или не верить легенде. Что же касается мрачного изувера и презренного отцеубийцы Абд-ал-Лятифа, то здесь история явила справедливость. Не прошло и года после убийства на берегу арыка, как отрубленная голова Абд-ал-Лятифа красовалась на входной арке медресе Улугбека на площади Регистан.
Главный же вдохновитель преступления — Ходжа Ахрар — избежал возмездия. Он жил спокойно и безбедно и умер своей смертью. Долгие годы оставался он фактическим правителем Самарканда, насаждая повсюду нетерпимость и фанатизм.
Нравится ли нам это или нет, но история не легенда, ее приходится принимать такой, какая она есть.
Но как бы там ни было, а верный Али-Кушчи спас «Зидж», и благодаря ему эта звездная книга стала достоянием человечества. В масштабах истории разум всегда побеждает, истина рано или поздно торжествует над мракобесием. Но может ли это служить утешением, когда речь заходит о судьбах людей? Улугбек погиб, а Ходжа Ахрар прожил долгую благополучную жизнь. Справедливо ли это? Конечно, несправедливо. Но если мы и знаем презренные имена Ходжи Ахрара, Абд-ал-Лятифа или Аббаса, то лишь потому, что они связаны с именем Улугбека-Гурагона.
Это о нем писал потом Алишер Навои:
«Султан Улугбек, потомок хана Тимура, был царем, подобного которому мир еще не знал. Все его сородичи ушли в небытие. Кто о них вспоминает в наше время? Но он, Улугбек, протянул руку наукам и добился многого. Перед его глазами небо стало близким и опустилось ниже. До конца света люди всех времен будут списывать законы и правила с его законов».
Бессмертие и забвение, оба они приходят уже за гробом; и для тех, к кому они приходят, нет в том ни кары, ни возмездия. Но для потомков — в них высший суд и высшая справедливость.
Улугбека
Народ не сохранил памяти о «Сорока девах». Холм Кухек навсегда остался для него холмом обсерватории. Более того, подробные записи обо всем, что касалось этого непревзойденного шедевра древней астрономии, оставили нам знаменитейшие историки тех времен.
Различные историки только дополняли друг друга. Более того, все тот же арык — он и теперь называется Абирахмат — огибал заброшенный холм, и, сколько помнили старики, чайхана все так же стояла у самой воды.
И все же точное местонахождение обсерватории долго оставалось неизвестным. Дожди и ветры обнажали время от времени яркие брызги глазури и куски обожженной глины. Но разве не погребла эта серая пыль блистательные фрески Хорезма и Согдианы, языческих идолов тюркского каганата и лукомских будд с бессмертной и равнодушной улыбкой? Все смешала эта горючая и сухая земля. И не узнать теперь, осколок какой культуры оживал вдруг ослепительной солнечной точкой.
Медленно и сонно текли века над каменистым холмом. Люди молитвой встречали и провожали солнце, а скорпионы и ящерицы тихо шуршали среди колючек, карабкаясь на те непонятные серые груды, какими возвращаются в лоно природы-праматери творения рук человеческих.
Лишь в 1908 году самаркандский археолог В. Л. Вяткин обнаружил под этими грудами руины знаменитой обсерватории. На это открытие его натолкнул случайно обнаруженный вакуфный [93] документ XVII века. В «Отчете о раскопках обсерватории мирзы Улугбека в 1908 и 1909 гг.» Вяткин писал:
«В числе описанных границ земельного участка и холм обсерватории („тал-и-расад“), и известные в настоящее время под теми же названиями арык Абирахмат, и местность Накши-Джаган. Документ этот давал настолько точные и вполне определенные указания на место расположения обсерватории, что отыскать в натуре холм, упоминаемый в документе, трудности не представляло».
93
Вакуфный документ — документ о пожертвовании на богоугодные дела.
Есть что-то непостижимое в тех роковых нитях, которые связывают порой через пространство и время людей. Они устремляются вдруг от живых, нетерпеливых сердец к тем, чьи останки давным-давно занесены песками забвения. С того дня, как безвестный до того провинциальный археолог наткнулся на старинные документы, жизнь его уподобилась ежедневному подвигу. Установилась та таинственная связь. Звезда Улугбека снова взошла над пыльными, посеребренными луной развалинами. Раскопки стали для Вяткина делом всей жизни. Все остальное отошло куда-то, потонуло и угасло…
Теперь он лежит в той самой земле, на вершине холма, рядом с выстроенным недавно Музеем Улугбека, возле чудного мраморного секстанта, который отнял он у небытия…
Во время раскопок нашли множество разноцветных глазурованных кирпичиков, фрагменты дивных мозаик, подобных тем, которые украшают великолепное медресе на площади Регистан. Это говорит нам о том, что обсерватория была столь же искусно украшена, как и дошедшие до нас прекрасные памятники Самарканда и Бухары. Исторические же источники, дополняя данные археологии, свидетельствуют, что мозаики и фрески Звездной башни изображали небесную сферу, планеты и звезды, фигуры зодиака, ландшафты Земли.
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
