Звезда Ворона
Шрифт:
— Ну и как, удалось что-нибудь отыскать? — серьезным тоном поинтересовался Дэй.
— Да. — со странным смешком ответил Эскер. — Но не в старых записях, где я думал их найти, а в обычных детских сказках. Наткнулся случайно, когда уже отчаялся что-либо узнать. Кажется, то был оригинал, написанный на ценебрийском диалекте. Там рассказывалось о каких-то королях, которые соединили вместе свои жизни и земли, или что-то в этом духе. Тогда я не стал искать дальше, так как решил, что это и вправду было помешательство, раз дело дошло до детских сказок.
— Но это не сказка. — все еще серьезно сказал Дэй.
— Тебе что-то известно о них? — подался вперед Феликс. В который
Пастух потер подбородок и быстро взглянул на Эна.
— Вряд ли найдется подходящее слово на общем языке, чтобы точно сказать кто такие зургалы. Можно назвать их вороньими всадниками, Королями-Отступниками или умертвиями. Все будет в равной степени верно. Но начать стоит с того, что когда-то они были обычными людьми, возжелавшими бессмертия и власти, и сердца которых зло склонило во тьму. Перед самым началом Эпохи Греха эти люди правили королевством Ва-Келья, рядом со святой горой Вазураль, и которое впоследствии стало именоваться землями Аль’эшул ра Синмал.
— Ты говоришь о Храмах-Городах? — догадался Феликс. — Так значит эти самые вороньи всадники когда-то правили тем местом, куда мы держим путь?
— Почти. Это было недалеко от того места. — хмуро подтвердил Дэй, и на его лицо легла тень злобы. — И было их ровно четыре. Мрачная четверка правила у подножия святой горы, и именно благодаря им… — тут Дэй остановился, и было видно, что ему с большим трудом удается озвучивать свои мысли. — … именно из-за них и началась Эпоха Греха. Их необузданная алчность и жажда власти подтолкнули слабые сердца к непростительному греху, которое погубило множество жизней. С Вазураля хлынули потоки темных вод, похоронив их королевство, и исполнив то, к чему так стремились темные короли. Они переродились зургалами — не мертвыми и не живыми, смешавшись друг с другом, и с другими людьми — своими подданными. Они стали одним целым и великим множеством одновременно.
— Что значит «смешались»? — не понял Феликс. — Ты говоришь о грехе кровосмешения?
— Да нет же, — раздался голос Хьеффа, который лежал по правую сторону от Феликса, с деревянной кружкой в руках, в которой плескался травяной отвар, — Дэй говорит, что они смешались, как глина смешивается с землей.
— Что за несуразица? — Феликс не смог сдержать улыбку, пораженный такой наивностью. — Что значит смешались как глина? Такое ведь невозможно.
— Хьефф прав. — перебил Феликса Дэй. — Они действительно смешались, но не телами, а душами. Тела же их и поныне живы, хотя давно уже иссохли. Сейчас нам противостоят «один и множество», «безраздельный и неразделимый». Называй как их знаешь. Зургалы — это бессмертное войско теней, имеющее один разум, и подчиняющееся великому злу.
Повисла гробовая тишина, и все, казалось, пытались понять слова Дэя. И у Феликса не укладывалось в голове, как такое могло произойти.
— Но ведь их можно победить. — сказал неунывающий Милу. — Господин Эн зарубил одного, и господин Хольф тоже.
— А ведь верно. — подтвердил Феликс. — Я и сам видел, как тогда, на поляне… — тут он осекся.
— Их можно ненадолго прогнать из нашего мира, но не уничтожить полностью. — сказал Дэй. — Зоарийцы, которые были и остаются их вассалами, владеют богохульным искусством переселения души в другие тела. Сколько не убивай, а зургалы восстают вновь.
— Зургалы — это на реллиморском? — вновь задумался Феликс. — «Зур» ведь переводиться как «гвоздь»,
— Скорее на языке айналь. Реллиморцы были предками небольшой общины кирэ, которые давным-давно перебрались на другой континент. — объяснил Дэй.
— Почему ты так много о них знаешь? — спросил Феликс. — Если бы ты сказал нам раньше…
— Сейчас это не важно. — прервал его Эн, поднявшись на ноги. — Эта земля опасна, и не только вороньими всадниками. Все мы отправились в это нелегкое путешествие, зная о смертельной опасности этих мест. Или кто-то думал, что это будет легкая прогулка?
— Но, если бы мы знали, кто нам противостоит… — начал Феликс.
— Враг. — оборвал Эн, и его красивый голос, как молот, бьющий по наковальне, наполнил пещеру злым эхом. — Этого знания более чем достаточно.
— Только вот раньше-то мы про них не слышали. — сказал Джако, смазывая кинжал маслом и точа о камень. — Выходит, они до этого времени таились в тенях, выжидали нас, чтоб их всех демоны пожрали.
— Кто бы ни были эти всадники, но они охотятся за нами из-за скрижали, это ясно и дураку. — кивнул Эскер, тоже поднимаясь на ноги. — Пойду проверю лошадей. Когда вернется Серафиль, один или с кем-то, мы отправимся в путь. Ждать больше нельзя.
Феликс понимал, что Эскеру очень трудно далось такое нелегкое решение, а поэтому он дал себе слово, что на обратном пути, если пропавшие не отыщутся, он, вместе с остальными, вновь вернется сюда, чтобы попытаться найти их. За время путешествия он сильно подружился с наемниками, и даже немногословные воины шалаль стали ему дороги. Но к несчастью, худшие ожидания оправдались, и Серафилю удалось отыскать лишь трех заплутавших лошадей. Ни Аньи, ни остальных пропавших товарищей, им так и не удалось дождаться. Когда последнее заготовленное полено превратилось в груду пепла, они свернули лагерь и двинулись в противоположную пещеру, ведомые теперь подрагивающим пальцем, который с каждым их шагом терял свои сверхъестественные силы.
— Видать, выход уже совсем близко, раз волшебный палец перестает светиться. — сказал Феликс, ведя за собой Соль. Все остальные тоже шли пешком, кроме Хьеффа, которого несли на носилках Синох и Хольф. Нога Джако успела чудесным образом зажить, и он шел, опираясь на толстую ветку дуба.
— Будет хорошо, если это так. — промолвил Эскер, но голос его отдавал тревогой.
— Нечего собирать в голове плохие мысли. — решил взбодрить его Феликс, а заодно и себя. — Может, все остальные уже ждут нас у выхода? С ними ведь Анья, а она уж точно сможет о себе позаботиться. Да и арлекиновы воины тоже непростые ребята, это уж не мне тебе говорить. Анья рассказала, что они сюда не раз спускались, а значит и выбраться сумеют.
Эскер быстро посмотрел на него своей расписной маской, а затем вновь уставился на палец. Пещера, по которой они шли, была сплошь обвита корнями, на которых, время от времени распускались солнечные цветы, а поэтому их отряду не пришлось тратить топливо на лампы — света в этих местах было более чем достаточно.
Вскоре к Феликсу начала возвращаться усталость, будто кто-то невидимый постепенно водружал на его плечи тяжелые камни, и маленького никса стало клонить в сон. Это был хороший знак, говорящий о том, что они действительно подходят к выходу из этого забытого богами места. Еще чуть-чуть, и Феликс смог увидеть сквозь нагромождение корней, пробивающийся свет голубого неба. Его было трудно спутать с чем-то другим, и маленький никс радостно воскликнул, когда впереди них, в деревянной арке, он увидел чистое небесное полотно.