Звезда Ворона

ле Гион Илья

Воспоминания о необычных снах, которые он видел после того, как украл плиту, никуда не улетучились, и во многом благодаря самому Феликсу. Почти каждый день он напоминал себе о них, выгребая из своей памяти особо яркие моменты, и вновь укладывая их ровными рядами, как заботливый архивариус укладывает древние свитки, чтобы время не превратило их в горстку пыли. Главным воспоминанием, конечно, было то, как первый претор отослал своего сына вместе со всеми ферасийцами обратно в пустоши, приказав… Что же тогда приказал Арк? Этого Феликс упустил. Может быть они должны были держать ашурийцев в железном кулаке? Но тогда они потерпели сокрушительное поражение, ведь как иначе этот воинственный и жадный народ смог бы собрать армию и перекрыть все порты? Эти

мысли посеяли в сердце маленького никса тревогу, которая медленно, как густой яд, стала расползаться по его телу. Но это не умерило его жгучее желание побыстрее оказаться на континенте, а наоборот, еще больше усилило его. Ему захотелось во всем разобраться, и лучшим способом было это сделать — это найти способ попасть на покинутые богами земли.

— А как же нам тогда попасть туда? — спросил после своих раздумий Феликс, переводя взгляд с Аньи на задумчивого Эскера.

— О, способов предостаточно, мой храбрый карасик. — протянула Анья, поудобнее расположившись на своем уродливом троне. — Вопрос стоит лишь в том, какой из них принесет меньше всего жертв. А жертвы будут, в этом можно не сомневаться. — она говорила это будничным тоном, совершенно не удрученная таким фактом, как смерть людей.

— Вздор. — фыркнул Эскер, все еще поглощенный своими мыслями. — Зачем им перекрывать порты? — его взгляд метнулся к Феликсу, на мгновение задержавшись на кожаной сумке со скрижалью, а затем он снова посмотрел на Анью. — Ну и что ты предлагаешь? Плыть до Зерзуллы?

— Ты и сам понимаешь, что это не тот вариант, который мы выберем. — ответила Анья. — Если тебе, конечно, так не терпится умереть долгой смертью в ядовитых болотах. Нет, песчаная змейка, мы пойдем через громовые тоннели.

— Боги ненавидят нас, раз не оставляют нам другого выбора. — со вздохом отчаяния промолвил Эскер. — И почему именно в это время? У нас даже нет необходимого снаряжения.

— Если ты имеешь в виду ваши тонкие веревочки, которые помогают вам не падать со скал, то можешь не волноваться. — хмыкнула Анья. — Мы войдем в тоннели на корабле.

— Имею должность поправлять вас, но птичьи скалы, о которых вы говаривали, находятся выше моря, и туда невозможно заходить на кораблях. — проговорил Синох.

— Ни тебе говорить о кораблях, монах. — сурово ответила ему Анья. — Море благосклонно к своим детям, и тем, кто его чтит. Мы призовем силы глубин, чтобы преодолеть это досадное препятствие.

— Постой. — Эскер вдруг замер, что-то вспоминая. — А какой сейчас месяц?

— Месяц Рябины, если, конечно, морское время соответствует земному. — отозвался Феликс. — Это важно?

— Боги! — схватился за голову Эскер. — Святая Дева-Искупительница! Да ведь в это время громовержцы заселяют весь северный берег чтобы отложить яйца!

После его слов Феликс невольно представил себе Зенона Тараниса, могучего вестеркловского воина, сидящего на высокой скале и высиживающего в гнезде яйцо. И только через пару мгновений он понял, что Эскер говорил про громовых птиц, в честь которых и был назван вестеркловский орден.

— Но ведь они не такие опасные, так? — встревоженно проговорил Феликс. — Я читал про них в мередианских архивах. Эти птицы ловят своими перьями молнии, чтобы с их помощью охотиться на мелкую рыбу и дичь. Сила такого разряда совсем не велика.

— Для одной птицы может быть, — сокрушенно произнес Эскер, — но когда они сбиваются в стаю, то это порождает настоящие бури, с грозой и молниями. К тому же, среди них встречаются и большие особи, которые не меньше рух, и они уже могут серьезно повредить корабль. И у меня сейчас нет ни единой мысли, как мы сможем прорваться сквозь их штормовые стаи, да еще и на железном корабле. Наш громоотвод не выдержит такой нагрузки и расплавиться под ударами молний.

— А переждать их нашествие не выйдет? — поинтересовался Феликс у наемника. — Ведь не все же время они там гнездятся.

— Если ты готов ждать полгода, или, разве что, боги укротят их силу и позволят нам беспрепятственно достигнуть скал. И

если это случится, то будет лучше попросить их сразу перенести нас к Храмам-Городам, чтобы не подвергать нас другим опасностям. — устало ответил Эскер. — Но даже если мы выждем время, это все равно не остановит нещадные бури. Громовержцы уйдут, но молнии и ветра — постоянные хозяева тех мест.

Феликс обвел всех находящихся в комнате людей обреченным взглядом. Но никто, кроме Эскера, не выглядел таким взволнованным. Дэй по-прежнему хмурил брови, но в его взгляде не было страха или отчаяния. Пастух, казалось, полностью погрузился в свои мысли, и не замечал, что творится вокруг. Синох, как обычно, стоял неподвижно рядом с Феликсом, и лишь его глаза время от времени моргали и пробегали быстрым взглядом по кожаной сумке в руках маленького никса. Анья тоже не выглядела обеспокоенной, и вытащив из-за пояса диковинную курительную трубку с тремя чашами, стилизованными под трехголового морского змея с переплетенными шеями, стала засыпать в них какие-то разноцветные порошки. Через несколько секунд ее морщинистое лицо уже было скрыто за клубами черного дыма.

— Громовые птицы меньшая из всех проблем. — раздался рассудительный голос Аньи сквозь темную пелену. — Сейчас нам нужно найти корабль, который сможет выдержать удары бушующих волн, и не развалится, пока мы будем преодолевать рифы. Как было уже сказано, использовать вашу ржавую посудину будет крайней степени безрассудно, но мы сможем разобрать ее, чтобы укрепить другой корабль.

— У вас есть и другие корабли? — поднял брови Феликс.

Внезапно в его памяти всплыли разбитые остатки лодок, которые он видел, как только «Харибдида» заглотила их судно. Ему стало не по себе от одной только мысли, что может предпринять Анья, если окажется, что в чреве этого ужасного морского монстра не окажется целых кораблей. Неужели кого-то еще ждет судьба быть поглощенным костлявой пастью, без надежды на спасение? Феликс сомневался, что пираты пощадят тех, кто окажется на этом обреченном судне. Он взглянул на пиратский трон, увешанный рваными и горелыми флагами, но за плотным дымом, к которому теперь прибавился еще и белый оттенок, не смог разглядеть лицо старухи. Наблюдая как две струи дыма переплетаются между собой, словно два борющихся между собой змея, Феликс услышал скрипучий голос Аньи, который теперь имел более угрожающие нотки.

— Ты забыл, кто перед тобой, глупый мальчишка? — произнесла она сердитым тоном, и змеевидное движение дыма стало еще более яростным. — Я дочь Нага-Нзулу и дитя морской бездны! Я просто возьму то, что принадлежит мне по праву! Корабли? Все корабли в этих водах принадлежат мне!

В комнате повисла звенящая тишина, как после громкого удара хлыста. Казалось, что отголоски ее слов еще звучали зудящим эхом среди стеклянных приборов и колб, и даже котлы, которые деловито побулькивали на синем огне, в одночасье выплеснули белую пену и зашипели как полчище разъяренных змей. Феликс увидел, как клубок дыма, закрывающего лицо Аньи, пронзила струя воздуха. На секунду в открывшимся окошке он увидел блеск желтых зрачков и хищную акулью улыбку.

— Мы отправляемся на охоту. — возвестила старая ведьма.

***

Феликс даже не знал — радоваться ему или грустить. Он чувствовал себя потерявшимся ребенком, который заблудился на большом рынке и теперь не знает, что ему делать. Вокруг суетились незнакомые ему люди, предлагая свои варианты решения проблем, и свершено не посвящая его в свои планы. Он почти не был знаком с теми испытаниями, которые ждут их впереди, и поэтому ему приходилось всецело полагаться на ум и знания своих товарищей. Это злило и удручало маленького никса. Феликсу тоже хотелось быть важным звеном, предлагать свои варианты как решить ту или иную задачу, но все, что он мог сделать, это слушать мысли более умелых и бывалых людей. В первый раз в жизни его мозги и смекалка остались не у дел, потому что те испытания, с которыми им предстояло столкнуться, были абсолютно незнакомыми и чуждыми для маленького никса проблемами.