Звезда Запада
Шрифт:
Свет затопил всё сущее. Людям стало казаться, что их кожа тоже лучится то белизной Ока, то багряным пламенем странного пришельца. А потом добавился ещё и золотистый отблеск. Видгнир, став плечо к плечу с отцом Целестином, вытянул руки ладонями вперёд, выбрасывая из них струи золотого света. Сила, дарованная когда-то королям Сгинувшей Земли, перелилась через край, уничтожая и растворяя в своём сиянии пришедший от южных укрывищ Мрак.
Нидавеллир отступил, не выдержав. Чернота стала исчезать, уползая обратно в ущелье, лишь изредка выбрасывая к смешавшимся струям пламени свои бессильные щупальца. Огненная сфера, висящая над ледником, на котором таяли последние лохмотья Тьмы, беззвучно смещалась в воздухе, преследуя и добивая остатки чёрного марева.
Отец Целестин и Видгнир опустили руки, забыв обо всём и следя за огромным сгустком пламени, зависшим между двух горных вершин, из-за которых пришла к перевалу Глер Тьма. Шар по-прежнему пульсировал, изредка выбрасывая огненные стрелы, поражавшие что-то в уже неразличимых глазом далях за ледником. А потом сфера плавно двинулась назад, к утёсу.
«Вот и всё. — Голос возник в голове у монаха, ясно слышимый и громкий. — Может быть, теперь вы поймёте, чего я боюсь. Это не окончательная победа, не надейтесь. Если никто из вас не хочет больше встретиться с Мраком, Пожирающим Мир, помните, что избавить Междумирье от него сможем мы только вместе. Торопитесь».
— Нидхёгг… — только и смог прошептать отец Целестин.
Свет погас, и появившееся вместо него драконье тело скользнуло в воздухе, набирая высоту и быстро исчезая за горами. Чёрный Дракон сгинул столь же неожиданно, как и появился.
— Да, это был он… — проговорил Видгнир, глядя вслед улетающей тёмной точке. — И он, почитай, спас нас всех. Не будь его, мы бы долго не продержались…
Приходили в себя долго, плюнув на возникшее опасение, что Мрак может вернуться. Гунтер на все лады костерил бесследно исчезнувшего Лофта, Сигню тихо плакала, заново переживая кошмарные мгновения, а Видгнир и вовсе лежал без движения прямо на голом камне, словно исчерпав все данные ему богами силы. Он признался отцу Целестину, что давно не ощущал себя настолько опустошённым и духовно, и физически — Сила, которую он выбросил почти без остатка на борьбу с пришедшим из Полей Мрака Ничем, покинув тело, не желала пока возвращаться вновь. Монах, у которого несносно болели кончики распухших и покрасневших пальцев, сам чувствовал себя не лучшим образом и уже хотел испробовать целительную магию рун, однако Видгнир наотрез отказался, сказав едва слышно, что руны сейчас помочь ничем не смогут.
Как ни велико было желание убраться с опасного места поскорее, пришлось дождаться вечера и переночевать на том же утёсе. Хорошо, что в момент бегства от Тьмы не пропал увязанный на лошадей хворост и удалось сделать горячую еду — этим занялись Торин, Гунтер и Сигню. Германец решился пройти на пол-лиги вперёд по тропе, чтобы поискать не изгаженный Мраком снег или лёд для котелка, ибо взятая с собой ещё из долины Глер вода подходила к концу. Отец Целестин, не утерпев, потащился вместе с ним, желая осмотреть окружающее. Монах видел, что Тьма как-то странно испортила окружающие камни и лёд, и хотел посмотреть на её следы сам.
Предположения отца Целестина подтвердились, едва он спустился на дорогу. Под ногами лежали оплавленные, будто застывшие после кипения в тигле, камни. Древние булыжники, которыми мостилась дорога через горы, стали гладкими и скользкими и словно уменьшились в размерах. Лёд стал серым и ноздреватым, пронизанным бесчисленными кавернами, а совсем недалеко обнаружилось и вовсе нечто жуткое.
— Гунтер, ты только посмотри! — дрогнувшим голосом позвал отец Целестин беспечного германца. Тот безразлично осмотрел то, на что указывал монах, и только усмехнулся криво.
— Ничего себе… Это как же их так разъело?
На камнях лежало несколько скелетов снежных великанов, почти полностью разрушившихся. Остатки могучих костей покрывал невесомый серый налёт — дунешь, и исчезает едва заметным облачком. Так значит, Тьма действительно пожирала всё, встречающееся на пути в самом прямом смысле этого слова!
«А кроме богов Сокрытых Гор ещё надо и Нидхёгга благодарить, — возник в голове монаха мерзкий голосок здравого смысла, отчего-то напоминавший гнусавую речь Гунтера. — Не явись Чёрный Дракон вовремя, что бы делать пришлось, а? Одним Оком отбиваться? Нет, брат Целестин, врёшь, не получилось бы у тебя одного Тьму рассеять да отогнать прочь…»
Монах сплюнул, сердясь на себя самого за вздорную мысль, и потопал вслед за ушедшим вперёд Гунтером, продолжая пристально разглядывать обожжённые Мраком камни и пытаясь забыть о Нидхёгге. Однако мысли о том, что Владыка Имирбьёрга действительно оказал неоценимую помощь погибающему отряду, сидели занозой в мозгу, не желая исчезать так же быстро, как и временно отступившее Ничто.
Бесконечно длинный день подходил к концу. Единое для всех Трёх Миров солнце неохотно уползало за горизонт, словно боясь оставить Междумирье наедине с чернотой ночи — в Мире Третьем и так нынче хватало Мрака. На стенах Красного Замка Имирбьёрга гасли последние отсветы вечного светила, и на смену им приходили врывавшиеся в восточные окна тревожные блики. Огненные Болота в последние дни извергали фонтаны пламени беспрерывно, и их желтоватый отблеск беспокоил Чёрного Дракона не меньше, чем сплошная чернота на юге.
Нидхёгг вновь покинул уставшее за сегодняшний день тело, оставив свою оболочку отдыхать возле Чаши Сил, и вознёсся в ночное небо. Дух не нуждался в отдыхе…
…Чёрный Дракон сегодня почуял беду остро и понял, что его вмешательство необходимо безотлагательно и немедленно. Прямо сейчас. Он знал, что отдельные струи Мрака уже смогли прорваться далеко на север, но надеялся, что упрямый потомок Элиндинга сумеет миновать перевал до того, когда его покроет Тьма. Предположение не сбылось, и сегодня, разобрав в едином потоке Силы, пронизывающей Мир Меж Мирами, отчаянный призыв, Нидхёгг сделал единственно разумное — он ринулся на помощь, благодаря всех известных и неизвестных богов за то, что вразумили смертного использовать данную ему Силу и позвать на подмогу недоступным иным людям способом. Пусть наследник древних королей сделал это непроизвольно, наверняка и сам не зная о том, но ведь сделал!
Нидхёгг выжал из тела всё, на что оно было способно, а мысль, что проще было бы просто и не «надевать» телесную оболочку, ринувшись в бой с Мраком в истинной ипостаси Великого Духа, появилась только потом, когда Мрак убрался с перевала, не выдержав тройного натиска. Почему так получилось? Ответ сейчас был ясен и прост: со смертью человека из Мидгарда ушла бы последняя надежда, и без того крайне призрачная.
«Что делать? Что? — сущность Нидхёгга обратилась в единую мысль. — Безусловно, они смогут дойти до моего жилища, добраться до Трудхейма — я уж постараюсь, чтобы на их пути не встретилось ни единого препятствия. Впрочем, всё предусмотреть невозможно… Но как заставить потомка королей использовать Чашу? Даже теперь я ощущал недоверие и страх смертных передо мной! Конечно же проклятый Лофт — кстати, а где он и что с ним? — заявит, что я избавил людей от смерти только потому, что иначе потеряю всякую возможность использовать Силу Трудхейма. Да, это так! Но клянусь всеми Силами бесконечных миров, что я верну Чашу владельцу и уплачу ему любой вергельд за гибель далёкого предка! Лишь бы он согласился избавить наш Мир от…»