Звезда Запада
Шрифт:
— Это дело поправимое, — поморщился Локи. — Утром кони будут здесь, я обещаю.
Отец Целестин тем временем пытался использовать знания, полученные от Лофта. Его беспокоило состояние Сигню, которой, по-видимому, пришёлся сильный удар по голове, и старательно вычерчивал над ней руны здоровья и силы, бормоча заклинания. То ли монах нервничал, то ли забыл, как надо произносить слова, и само собой, у него ничего не получалось. Когда он попробовал в четвёртый раз, Локи остановил его:
— Слушай, давай я сделаю? Ты лучше спать иди.
Монах послушно отошёл в сторону,
Очнулся монах рано-рано утром от ощущения, что за ним кто-то пристально наблюдает. Он чуть шевельнулся, приоткрыл один глаз и перво-наперво заметил, что все, включая вечно бессонного Локи, продолжают мирно спать. Гунтер (вот мерзавец!) одной рукой обнял свернувшуюся калачиком у него под боком Сигню, Торин едва слышно похрапывает рядом с Видгниром, чьи светлые волосы рассыпались по едва покрывшейся росой траве. Шагах в шестидесяти справа чернеют останки волков и ветер шевелит одежды мёртвых ведьм. Нет, ясно, что некто чужой стоит за спиной, возле облака.
Отец Целестин перевернулся на другой бок и, надеясь обмануть неизвестного наблюдателя, притворился всё ещё спящим. Едва приподняв веки, он оглядел примыкающий к туману край лощины. Рука против воли потянулась к кресту на шее, а сам монах, забыв о притворстве, сел, не желая верить в то, что видели его глаза.
Из тумана вышли вовсе не крылатые львы. В каких-то десяти шагах от спящих стояли двое. Двое богов.
Давным-давно на южных берегах Средиземного моря они носили имена Амон-Ра и Анубис. Им возносили молитвы в Фивах и Мемфисе, храмы, им посвящённые, взметали белые стены над берегами зелёного Нила, а их изваяния украшали гробницы властителей Египта, страны, тогда не знавшей христианского Креста и исламского Полумесяца.
Богов окутывало едва заметное золотистое сияние, изливающееся от тел и вышитой золотом белой одежды. Анубис — носитель остроухой головы шакала — стоял чуть позади сокологолового Амона-Ра, что держал в руках литое изображение солнца на длинной цепи. Бог вытянул руку, и в голове отца Целестина появился Голос:
«Возьми. Боги даруют смертному то, что поможет ему пройти опасными путями. Боги знают об этих путях и замыслах, которые ты несёшь в себе».
Монах подошёл к Амону и, протянув руку, принял тяжёлую золотую цепь. Голова сокола опустилась в едва заметном поклоне, и снова пришёл Голос:
«Возле наших гор не нужно бояться никого. За вас просил сам Князь Асгарда. Цель твоя нам известна, но нам это уже не поможет. Время Осириса, Амона-Ра, Тота и иных полуденных духов ушло. Теперь мы навеки останемся в
Амон ещё раз поклонился и отступил назад. Развернувшись, оба бога ушли в туман, не оглядываясь, а отец Целестин остался стоять где стоял, тупо глядя то на исчезающие в облаке странные силуэты, то на золотой солнечный диск, лежавший в ладони. Если бы не он, то явление древних богов можно было бы счесть сном…
— Что это они тебе всучили? — Скрипучий голос Лофта вывел монаха из паралича. Локи сидел на склоне, с безразличным видом почёсывая подбородок.
— Ты не спал? — спросил отец Целестин.
— Нет, конечно. Удивляюсь, как эти олухи того не заметили. А может, просто внимания не обратили…
Локи отобрал у святого отца цепь с солнечным символом и, сдвинув брови, внимательно в неё всмотрелся. Затем его лицо озарила счастливая улыбка.
— Ого, а наши старички не поскупились! Да знаешь ли ты, приятель, что это такое?
— Не представляю, — мотнул головой монах. — А в чём дело?
Локи хихикнул, потирая руки:
— Если каждый из обитающих в Междумирье великих духов будет дарить тебе по такой игрушке, то в конце концов ты сможешь стать единодержавным властелином Мира Между Мирами, а Нидхёгг будет у тебя в лучшем случае привратником.
— Так что это такое?! — не выдержал отец Целестин. Трепотня Локи уже действовала ему на нервы. Нет чтобы толком объяснить!
Лофт повертел в руках золотой кругляш.
— На диске выгравирован знак Ока. — Он показал диск монаху, и тот ясно рассмотрел тонкие насечки, изображающие глаз.
— Око Амона-Ра, бога-сокола… — Речь Локи исполнилась благоговения. — Оно стоит в одном ряду с чудесными вещами, принадлежащими другим великим богам…
«Я чувствую Силу. Я обладаю Силой. Сила во мне.
Равновесие Мира Меж Мирами нарушено. Здесь, в перенасыщенном Великими Духами мире, оно необходимо, как воздух. Отсутствие Равновесия уничтожит его. Что произойдёт в час, когда духи Нидавеллира и Долины Богов поднимутся друг против друга или, приняв союз, ополчатся на кого-нибудь третьего? Что буду делать я, когда веками сохранявшееся спокойствие падёт, погребая под своими обломками наше последнее пристанище?»
Изящный дракон, покрытый матово-чёрными чешуйками, прикрыл глаза и уронил голову на вытянутые передние лапы. Серебряный обруч, украшавший голову, сполз набок, но Нидхёгг не обратил на это внимания. Поёрзав на гладком полу пещеры, он устроился в любимой позе — на боку, плотно сложив крылья. Два горных тролля, молчаливые и туповатые, но верные стражи, тихо вышли из пещеры, не желая нарушать отдых господина.
Нидхёгг и не думал отдыхать. Тело — быстрое, красивое до жестокости, оставалось в вырубленном двергами скальном зале, а главная составляющая его бытия, покинув оболочку, струйкой бесцветного пламени воспарила к вершинам Небесных Гор.