Звезда Запада
Шрифт:
Мир простёрся перед Нидхёггом чёрным пятном. Ушли телесные чувства — слух, зрение не нужны для того, чтобы ощущать Силу, коей Междумирье было наполнено до предела. Последнего предела. Вернее, не Силу. МНОЖЕСТВО СИЛ.
Вот они. На чёрном блюде появляются блёстки. Так высыпают на вечернее небо звёзды, являясь одна за другой. Междумирье пронизано ими, расшито цветными пятнами, как платье короля — алмазами.
Нидавеллир. Это прямо на юге. Скопище тусклых огоньков. То, что они не светят так ярко, как звёзды Долины Богов или Леса Альвхейм, ещё ничего не значит. Поля Мрака полны злобной, несущей смерть и разрушение Силы. Если духи Нидавеллира однажды выйдут из своего убежища и возжелают
Лес Идалир. Зелёные огни. Добрые духи жизни, цветения и радости. Они не враждуют ни с кем и, как боги Сокрытых Гор, хотят одного — покоя. Альвхейм же горит розовым пламенем вечной молодости и созидания. Дальше, на запад. Сотни точек — неярких и многоцветных, разбросанных по лесам и рекам. Малые духи, одни — безвредные и спокойные, другие — просто безразличные. Живут себе в тиши и покое после многих скитаний по мирам.
А что ещё дальше? Там, где оканчивается Междумирье и буйством красок наливается облако мира Мидденгард? Что за ним?
СВЕТ. Сплошная масса единого света. Он даже не белый, он просто не имеет цвета. Этот Свет не греет, но чувствует. Чувствует всё, что происходит в Трёх Мирах. Он редко вмешивается в их жизнь, но сейчас можно рассмотреть, как лучи его обратились к Междумирью, наблюдая.
Надо полагать, что Свет беспокоится. Он видит нарушенное Равновесие. Знает, что если оно падёт, то тогда…
«А что тогда? — подумал Нидхёгг, уводя взгляд от далёкого слепящего облака. — Я знаю это. Просто смерть. И не надо говорить, что духи бессмертны. С Междумирьем может случиться то же, что и со стеклянным шаром, наполненным маслом, когда бросишь его в огонь. Сила перельётся через край, вступят в борьбу между собой разные её части и погубят Мир Меж Мирами. Я знаю, как этого избежать…»
Нидхёгг вернулся в своё тело. Дракон встрепенулся, шевельнул крыльями. Когти заскрежетали по камню, и Нидхёгг покинул тёмную пещеру, пробираясь по вырубленному в Имирбьёрге тоннелю наверх, к Красному Замку. Туда, где на каменном алтаре блистало золотом и хрусталём его главное сокровище.
Трудхейм. Чаша Сил.
То, что в нужных руках избавит Междумирье от беды.
Чёрный Дракон помнил, что тени заколебались в тот день, когда Свет с Запада вдруг вмешался в незначительную и мелкую стычку между людьми соседнего Мидгарда. Несколько месяцев назад сквозь все Три Мира прошёл белый луч, несущий в себе такую Силу, что Небесные Горы вздрогнули до самых корней гор. Это было первой вестью о растущем возмущении Равновесия. Заинтересовавшись странной активностью Света, Нидхёгг послал в Мидгард Ночных Всадниц, и вскоре они подтвердили его подозрения о том, что в норвежских лесах нежданно возродилась Сила исчезнувшего, почитай, пятьдесят веков назад Аталгарда. Подозрения, возникшие уже давно. А ещё Ночные Всадницы поведали, что оставшиеся в Мидгарде духи возжелали завладеть Чашей Сил, отослав за ней тех, кто может пробудить к жизни древнее сокровище. Они боялись потерять свою Силу и свои народы, не желая подчиняться общему закону. Боги Асгарда забыли о Предначертании Эйра: «Когда вы, духи, станете не нужны людям, покиньте Мидгард до часа, когда Врата Миров закроются. Или останьтесь, но с того дня вы будете лишь бессильными тенями, не способными ничего изменить…»
«Как они не поймут, что после того, как Междумирье станет замкнутым миром, отрезанным от двух других, любое смещение пространства, любая щель между мирами приведёт к тому, что Сила, накопленная в Мире Третьем, вырвется наружу, как пар из закрытого котла! — Нидхёгг от злости фыркнул, выбросив струю пламени из пасти. — Трещина, открытая Трудхеймом, под напором Силы разрастётся, разрушая Стены Миров, и всё закончится гибелью Междумирья, а с ним, возможно, Мидгарда и Мидденгарда!
Они
Нидхёгг раздраженно посмотрел на гранитный постамент и снова плюнул огнём. Не иметь возможности пользоваться Чашей вовсе не значило, что он не знал о том, какие силы в ней скрыты. Нидхёгг не одно столетие пытался познать тайну её изготовления. Его мысли проникали в глубь сосредоточенной в Трудхейме мощи, и однажды Чёрному Дракону открылось такое, о чём у него и подозрений не возникало! Чаша показала ему десятки, сотни миров, разбросанных по Внешней Пустоте. Ничьих миров. Без людей, духов, богов. И вот тогда же он понял, как избавить Междумирье от войн, обрести покой и сохранить власть. Да что там сохранить! Расширить и преумножить! С помощью Чаши можно было получить для себя целый мир, новый, чистый и не тронутый никем. Обустроить его так, как нравится, по своим желаниям и вкусам. Стать его демиургом. Или же остаться в привычном и обжитом Междумирье, выпустив в дальние миры скопища духов, которые обитали здесь.
Эти планы захватили его, и Нидхёгг начал искать людей, в руках которых Чаша сможет пробудиться. Наследники Аталгарда обитали за Западными Вратами, но в Мидденгард ходу не было. Ни один дух Междумирья не пропускался в древний мир его Стражами. Люди, альвы, дверги, даже речные тролли могли пройти во Врата, духи — нет. И вот теперь наследник Короля всех людей идет сюда сам. Идет в уверенности, что Нидхёгг ему враг.
«Да я и сам хорош, — огорчённо подумал дракон. — К чему было пугать их раньше времени? Зря я с ётунами да Вендихо связался. Болваны только запугали людей, и ныне будет сложно заставить их мне поверить. А если учесть, что меня в Междумирье не очень любят… То-то боги Сокрытых Гор за смертных вступились…»
Лошади, как Локи и обещал, вернулись — стоило их только позвать именем Эпоны. Пострадавшие в битве Сигню и Гунтер смогли ехать сразу — подействовала целительная магия, царапины, оставленные когтями волка на Гунтеровой щеке, затянулись уже к утру. Отец Целестин, правда, испортил всем настроение беспрерывным ворчанием в адрес германца из-за его боевого снадобья, но Гунтер и ухом не вёл.
Когда наконец собрали все разбросанные вещи, отмылись от крови в обнаруженном неподалёку ручейке и как следует поели, Локи прошёлся меж волчьих трупов и осмотрел пустые одежды ведьм (их тела рассыпались прахом после восхода). Собрав шесть золочёных амулетов с тёмным камнем, Лофт раздал каждому по штуке.
— Зачем? У меня уже есть, — сообщил Видгнир, вытаскивая из-за пазухи маленького золотого дракончика, найденного на месте гибели ведьмы, убитой в первую ночь Гунтером. — Для чего это нам?
— Скоро мы покинем Сокрытые Горы, — сказал Локи. — Защиты их богов нам уже ждать не придётся. Понадеемся, что символ Нидхёгга откроет дорогу. Этот знак, — он подбросил на ладони амулет, — Чёрный Дракон даёт только самым верным слугам. Я рассчитываю, что он поможет нам обмануть не очень бдительных охотников.
Отцу Целестину стало тоскливо. Господи, и когда это всё кончится? Ещё несколько дней пути под сенью Сокрытых Гор пройдут безопасно, а потом? Монах погладил висящий на шее рядом с крестом знак Ока Амона-Ра. Может, не врал Локи и Око поможет разогнать нечисть?
По словам Лофта, подаренное отцу Целестину сокровище обладало многими свойствами. Оно могло служить защитой от волшбы и оружия, но как использовать Око — Локи в точности сказать не мог. Опробовав несколько заклинаний, он добился только того, что из диска вылетела маленькая тонкая стрела-молния, случайно ударившая в Торина. Конунг взвыл, потом разразился отчаянной бранью, но, кроме болезненных ощущений, ничего, к счастью, огненная стрела не причинила. Монах отобрал магическую игрушку обратно и надел золотую цепь на шею со словами: