Звезда
Шрифт:
Пока я разглядывал её обветшалый наряд, она пилила мне мозг по поводу оценок:
– Сочинение ты не сдал. По геометрии – одна тройка за всю четверть! По физкультуре – сплошные энки. Почему столько пропусков? Как прикажешь тебе выставлять четвертные оценки?
Мимо прошли Мальцев с компашкой, причём Голубевская стрельнула многозначительным взглядом, потом прошмыгнул Мужичок-с-ноготок Толя Болдин, затем на лестницу вывернули Макс, Сагидзе и Дубинина.
Классная мурыжила меня ещё минуты три и в конце концов велела подойти к каждому учителю, договориться и взять задание.
– У тебя на всё про всё неделя.
Как будто я сам не знаю, сколько
А внизу, у гардероба, меня поджидал Макс.
– Где Дубинина? – спросил я.
– Они с Сагидзе уже ушли, куда-то торопились.
С одной стороны, я облегчённо вздохнул – прикинуться шлангом, когда из головы не выходит это «я тебя люблю», не так-то просто. А с другой, стало даже чуть досадно – торопилась она, ушла! Как будто ничего не произошло, как будто она об этом походя написала. А мне хотелось заглянуть ей в глаза, проверить, правда ли это. Нет, понятно, что правда. Алёнка не дура и шутить такими вещами ни за что бы не стала. Но понять бы: она имела в виду, люблю по-дружески или…
– А что от тебя классная хотела? – оторвал меня от размышлений Макс.
– Да насчёт учёбы вправляла мозги. Какое-то сочинение из меня хочет выжать и вообще…
– Давай я тебе помогу, – с готовностью вскинулся Макс.
– Естественно, поможешь, – усмехнулся я, потому что на него и рассчитывал.
Макс оказался хуже мамы в её самые строгие дни. Из школы он прямиком шёл ко мне – и не отвяжешься ведь. Занимался до самой тренировки. Возомнил себя суперпедагогом и решил мало-мальски поднатаскать меня за неделю по всем предметам.
Без конца разжёвывал какие-то формулы, логарифмы, вдалбливал правила. Я честно слушал, сколько мог. Пока у меня в мозгах не начинало всё плыть, и тогда я бессильно ронял голову на стол.
– Тут надо понять, какая главная идея в рассказе. – Мы с ним корпели над сочинением по «Судьбе человека», которое с меня трясла классная.
– Идея… идея… – бормотал я почти бессвязно, стараясь собрать мысли в кучу.
– Ты вообще его читал?
– Слушай, Макс, я тебя уже боюсь, – отшучивался я.
Но Макс поправлял очочки и снова вгрызался в мой обессиленный мозг. Я упрашивал его написать сочинение вместо меня, но он не поддавался ни на какие уговоры.
– Ну тебе-то какая польза будет, если я напишу?
– Как это какая?! Оценку хорошую получу, и классная отвяжется.
– А в следующий раз? Что ты будешь делать потом? А на ЕГЭ? Надо же научиться. Да тут всё просто. Главное – вникнуть.
Ничего себе просто! Если у тебя не мозг, а компьютер, как у него, то спору нет.
– А для чего мне это понимать? Мне это не пригодится.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, наверное, оттуда, что на футболе экзамены по литературе не сдают и всю остальную муть тоже не спрашивают. Но Макс снова «включал учителя» и нудил, нудил, нудил до потери пульса. Но «Судьбу человека» я всё-таки прочёл и даже впечатлился, серьёзно, а потом и сочинение написал под его чутким присмотром.
– Так, всё неплохо… совсем неплохо! Суть ты уловил. Только вот… мысли у тебя скачут. Хотя вроде всё по нашему плану. Слушай, ты, когда не знаешь, как плавно перейти от одного предложения к другому, делай проще – начинай с нового абзаца. Ну и с запятыми у тебя совсем беда!
Я строил кислую мину, и Макс тут же менял курс:
– Но ты не отчаивайся. Важнее всего, что ты научился выражать свои мысли, и довольно толково. А запятые не главное! Вон Байрон вообще знаки препинания игнорировал.
И начинал мне втолковывать правила, как надо писать.
– Уу-у! Зачем мне это? – изнемогал я.
Но ещё больше меня озадачивала Алёнка. Всю неделю после той эсэмэски она меня избегала. Не звонила, не приходила, уроки только закончатся – её уже и след простыл. На переменах прилепилась к этой своей Сагидзе, как будто, кроме неё, ничего вокруг не замечала. Я лишь со стороны поглядывал, не зная, как подступиться к Алёнке и вообще стоит ли подступаться. И не понимал, почему она так себя ведёт. Зачем, спрашивается, было тогда писать то сообщение?
А за сочинение я получил пять. Сам опешил. Хотя тут, в общем-то, моей заслуги – чуть. Всё благодаря Максу…
9
Вместе с каникулами пришли первые морозы. Днём, когда ещё пригревало солнце, приходилось скакать через месиво талого снега и грязи. Притом хоть как аккуратничай, а всё равно пройдёшь сто метров – и по колено грязный. К вечеру ещё хуже – вся эта жижа застывала и превращалась в сплошной каток. Нашего капитана, Дэна Ячменёва, уже угораздило растянуться и вывихнуть голеностоп. Не везёт ему феноменально! То перелом, то вот теперь вывих. Или он такой хрупкий? Хотя мне тоже не особо фортуна улыбалась. Палыч так и продолжал меня гнобить, правда, с сентября все мало-мальски серьёзные игры закончились. Но даже и на мини просиживать в запасе мало радости, да и вообще эти его заскоки достали уже!
С Максом и Дубининой за все каникулы встретились только раз. От Макса я, честно говоря, просто устал, и даже по телефону трепаться с ним не возникало никакого желания, хотя он исправно названивал. Ну а Алёнка сама ушла в глухое подполье и ни разу не дала о себе знать. Я тоже молчал, хотя порой тянуло послушать её голос. У неё как-то запросто получалось поднимать настроение, и теперь мне этого не хватало. Привык, видимо. Но, в конце концов, не я же ей написал: «Я тебя люблю», а потом резко отстранился. Хотя, положа руку на сердце, если бы не эта её дурацкая эсэмэска, я бы, наверное, уже раз двадцать позвонил, а так… В общем, считал, что не стоит, а то вдруг решит, что её «люблю» взаимно. Мучайся потом с объяснениями. Потому все внутренние позывы я беспощадно подавлял.
Впрочем, первым всё равно заговорил с ней я. И получилось это так… незапланированно, что ли. В предпоследний день каникул Макс как с цепи сорвался – ещё до обеда позвонил раз сорок. Я как увидел пропущенные вызовы, сразу напрягся, но перезванивать не стал. Меня такая назойливость всегда отпугивает. Хотя, будь это кто другой, я бы, наверное, наоборот, встревожился. А Макс… ну он просто достал.
Так что сходил преспокойно на тренировку, а уже дома мама сообщила, что Макс прибегал, весь на эмоциях. Оказывается, у него был день рождения. Родители Макса до последнего уговаривали его не отходить от традиции и отметить в семейном кругу, с тётями, дядями, бабушками, дедушками. А ему хотелось другого – с друзьями и вообще без родни. В конце концов он гордо заявил, что тогда совсем праздновать не будет и даже из своей комнаты не выйдет. Ещё и дверью хлопнул для убедительности. Признаться, от Макса я такого фортеля никак не ожидал. Честно, лучше бы он в школе характер показывал, хоть иногда. Родители, видать, тоже опешили, посовещались между собой и решили конфликт не раздувать. В общем, уступили. Даже больше – накрыли поляну, а сами деликатно удалились, чтобы не мешать.