Звёздная дорога
Шрифт:
Док Конифф раздраженно посмотрела на Анджелу.
– У нас нет места. Подожди снаружи, пожалуйста.
– Заставьте меня, – огрызнулась Анджела.
Антринелл бросил на нее разгневанный взгляд.
– Посидите со мной, – сказал Лютер и похлопал по водительскому сиденью.
Анджела быстро кивнула ему, потрясенная тем, насколько болезненным выглядит старший официант, и пробралась через маленький овальный люк, по пути соскребая снег с ботинок и гамаш. Он тотчас же начал таять. Она растерянно уставилась на маленькие лужи. Внутри биолаборатории царила жизнь из иного
С осторожной помощью Лютера она принялась снимать одежду. Конифф провела над Парешем большим подвесным сканером и закрыла глаза, сосредоточившись на изображении. Читти начал срезать с него последнюю майку. У Анджелы перехватило дыхание, когда она увидела яркие пурпурные и черные рубцы на бледной коже груди раненого.
– Все в порядке, – доброжелательно сказал ей Марк Читти. – Защитные соты брони в основном погасили удар. Хорошая штука. Без нее он, видимо, был бы мёртв.
– Множественные переломы ребер, – сообщила Конифф, все ещё не открывая глаз. – Не вижу признаков ушиба лёгких, но надо будет за этим проследить. Повторяй сканирование каждый час, чтобы видеть ситуацию в развитии.
– Понял, – пробормотал Читти.
– Перехожу к сердцу. С учетом того, какая грубая сила была применена, наверняка обнаружится миокардиальная контузия. Надо снять ЭКГ. Дай мне изолинию [93] .
Читти нанес прозрачную густую массу, насыщенную смартклетками, на фиолетовую грудную клетку Пареша.
– Трал сформирован и связывается с нашей сетью. Начинаем обрабатывать и отслеживать его сердечный ритм.
Пареш снова застонал и со свистом втянул воздух.
93
Изолиния ЭКГ – прямая линия, которая фиксируется на электрокардиограмме, когда клетки миокарда находятся в состоянии покоя.
– Хватит, – сказала Конифф. – Надо дать ему обезболивающее посильнее. Вправим плечо и руку. – Она повернулась и уставилась на Анджелу. – Вашему другу повезло. Он молодой и сложен как бык. Мы компенсируем ущерб и накачаем его стероидными противовоспалительными препаратами. Ребра будут причинять сильное неудобство ещё пару недель, но это можно смягчить инъекциями нюплоти, когда спадут отеки.
– Он в порядке? – Анджелу потрясло, до чего жалким был её голос.
У Конифф приподнялся уголок рта, – видимо, так она улыбалась.
– Да. А теперь вы нас покинете, потому что я не допущу, чтобы вы тут присутствовали, когда мы будем вправлять ему плечо, – это слишком жестокое зрелище. В любом случае он будет под анестезией ещё много часов. Марк вам сообщит, когда он проснется; тогда и поговорите.
– Спасибо.
Она не спешила, снова надевая верхнюю одежду слой за слоем. Следила, как Пареша накачивают анестетиками. Читти начал прикреплять к его торсу и плечу металлические зажимы неприятного вида. Анджела
Переход на некоторое время лишил её всех чувств. Злобный холод Сент-Либры пробирался сквозь отверстия в многослойной одежде, когтистыми пальчиками царапал тело. В розовом солнечном свете то и дело сверкали яркие зелёные вспышки, отчего снег приобрел болезненный серовато-пурпурный цвет. Она стояла рядом с биолабораторией и озиралась. Сцена была неотличима от всех прочих привалов для дозаправки, которые они до сих пор делали во время путешествия. Машины выстроились в линию. Люди ходили туда-сюда, носили снаряжение. Дарвин и Олрг упаковывали гибкие сетки и укладывали в сани. Грузовик номер два снова прикрепили к саням. Легионеры патрулировали. Трупа Офелии нигде не было видно.
Анджела стиснула зубы и решительным шагом направилась по неровному снегу к грузовику номер два. Достигнув его, она увидела, что кабина пуста и буксировочные тросы отцепили. Ей навстречу двигалась массивная фигура.
– Как он? – спросил Эльстон.
Он все знал, разумеется; просто давал ей повод выговориться, высвободить сдерживаемый страх. В любое другое время она бы это оценила.
– С ним все будет в порядке. Они вправляют руку. Док не хотела, чтобы я присутствовала.
– Понимаю. Я рад.
Анджела указала на грузовик.
– Где буксировочный трос?
– Убрали с глаз долой. У нас есть дополнительные тросы, так что проблем не будет.
– Я хочу его увидеть.
– Анджела…
– Я хочу увидеть, где он лопнул. Хочу понять, как трос с разрывной нагрузкой в пятьдесят тонн мог порваться, когда ДПП слегка за него дёрнул.
– Идём со мной.
Эльстон взял её за руку, но на ней было так много слоев одежды, что рука оказалась слишком широкой, чтобы он мог её как следует обхватить. И уж точно он не мог потащить её за собой. Она по собственной воле пошла с ним, когда он медленно направился обратно к биолаборатории-1.
– Ты права, – сказал он негромко.
– Что?
– Я осмотрел концы. Эти тросы представляют собой совокупность сверхпрочных углеродистых волокон в тройной полимерной оболочке. Кто-то его перерезал. Не полностью – рассекли достаточно волокон, чтобы он не лопнул сразу же.
– Сукин сын нас догнал, – проворчала она.
– За всю неделю путешествия мы не видели никаких признаков того, что он рядом. Но этот буксировочный трос дюжину раз использовали, чтобы вытаскивать ДПП из сугробов. Если бы его ослабили в Вуканге, он бы лопнул раньше.
– Сукин сын, – сказала она хриплым шепотом. – Думаешь, это сделали сегодня? Но тогда получается, это кто-то из наших людей.
– Да. Единственная моя версия – Каризма, которая хочет вернуться в Ву-канг. Но я не уверен, что понимаю, как ей это поможет. Кроме того, Офелия была её подругой и активной участницей их маленького тайного общества «Вернёмся немедленно».
– Она бы не стала, – сказала Анджела. – Она должна была понимать, что подвергает Офелию опасности.
– Значит, у нас большая проблема. Мы все там были. Это мог сделать кто угодно.