Звёздная дорога

Гамильтон Питер Ф.

– Как и я. Цель существования Альянса защиты человечества – охрана нашего вида.

– Генерал, пожалуйста, поймите, я не собираюсь с вами ссориться. Я просто верю, что мое положение позволяет лучше разобраться с этим вторжением. Мы, Норты, привлекли его внимание. Мы то, что ему нужно.

– У вас нет монопольного права на это. Мы должны знать, с чем столкнулись.

– Я не намерен монополизировать сведения, полученные во время этого контакта.

– Хорошо. Могу ли я послать к Юпитеру команду, чтобы они проследили за первой встречей?

– К сожалению, нет.

– Почему?

– Я не

могу полностью доверять АЗЧ.

– Я нахожу это оскорбительным. Мои сотрудники готовы на самопожертвование ради защиты людей, где бы те ни находились, включая Юпитер, если бы таковая необходимость возникла.

– Прошу вас, генерал. Вы знали, что пришелец реален. Вы знали об этом двадцать лет назад, но намеренно придержали эти сведения для себя. Я видел записи весьма жестокого допроса бедняжки Анджелы Трамело. Я видел, что вы вытащили из её воспоминаний. Но вы засунули это в самый отдаленный кэш и без труда забыли. Не надо читать мне лекции об ответственности.

– Картины из разума девушки с нарушениями психики ничего не доказывают. Это могла оказаться какая-нибудь застрявшая в памяти зонная драма, ночной кошмар, психоз. Мы не знали. Официальное объявление о существовании монстра вызвало бы панику и страх. Наша защита не ограничивается физическим воздействием. Цивилизации нужен порядок, чтобы продолжать функционировать. И его тоже следует поддерживать.

– Безусловно. Вы несете ответственность перед вашими политическими казначеями и их вечным поиском статус-кво. Я – нет. Я в точности узнаю, что это за существо и откуда оно явилось. Я узнаю его намерения. Когда эти сведения будут получены, я обнародую их. С вашим одобрением и согласием или без такового. Я убежден, что приближается время глубоких перемен, как в материальном смысле, так и в философском. Надеюсь, генерал, вы сможете адаптироваться – правда надеюсь, ибо я вижу, что в глубине души вы честный человек, а таких людей сейчас единицы.

– Константин…

– Я свяжусь с вами, когда у нас будет информация. Даю вам слово.

Связь прервалась. На больших панелях сенсорные спутники рапортовали, что межпространственное соединение закрылось.

– Что теперь? – спросила капитан Той.

– Ждём, – сказал генерал. – И, видимо, молимся.

Константин в одиночку отправился в тороид номер три в транзитной капсуле. Вращающееся колесо располагалось в конце обитаемого скопления, рядом с изначальным колесом-хостелом, отделенное решетчатой боковой осью длиной в триста метров. Константин не хотел подвергать опасности остальных жителей, когда встреча наконец-то состоится. На боковой оси крепились пироболты. На всякий случай.

Тороид-3 построили больше восьми лет назад из суперкрепкого сочетания углерода и титана, разработанного на Юпитере. Корпус оставался неизменным, но внутренние системы постоянно перестраивались в соответствии с самыми продвинутыми технологиями.

Константин прошел в наблюдательный центр приемной камеры – простую круглую комнату с единственным офисным креслом из черной кожи в центре. Ему не нужны были атрибуты вроде консолей, экранов и зон, которыми пользовалось остальное человечество, его ресеквенированный мозг поддерживал множество соединений и стандартных программ визуализации. Он сел в старое

кресло, которое привез с Земли пятьдесят пять лет назад, и стал ждать. По другую сторону метамолекулярной стены располагалось главное приемное помещение – полусфера диаметром десять метров. Поверхность пола и стен была сейчас мягкой, вроде слоя губки. Единственными твердыми артефактами в ней остались койка, раковина и туалет. Кольцо возле высшей точки полусферы излучало синевато-белый свет, соответствовавший спектру Сириуса при нормальных условиях.

Спутники, вращавшиеся вокруг созвездия, передали в мозг Константина увиденное: прибыл световолновой корабль. Он пристыковался к осевому шлюзу тороида-3.

Константин открыл канал связи с Клейтоном.

– Как твои дела?

– Несомненно, тот ещё способ путешествовать, – ответил Клейтон. – Хорошо, что я не склонен к головокружению, а то можно было увидеть, как позади нас сжимается Солнце.

– А твой гость? – Константин задал этот вопрос из вежливости, поскольку более половины его улучшенных рецепторов подключились к сканерам, окружавшим пленного пришельца.

– Он был хорошим мальчиком. Ты видишь его внутреннюю структуру?

– Да. Весьма интересно.

– Могу я пойти с ним?

– Ты знаешь ответ. Теперь моя очередь выйти на сцену.

– Отец.

– Да?

– Будь осторожен.

– Я не думаю, что эту ситуацию можно разрешить при помощи насилия. Но да, я буду осторожен.

– В любом случае медики и космические морпехи будут наготове.

– О да, космические морпехи! Надеюсь, время для такой чуши идёт к концу. Я сказал генералу Шайкху почти то же самое.

– Как он это воспринял?

Константин криво усмехнулся.

– Не думаю, что он был очень рад.

– Кроме шуток? Ты готов?

– Да, присылай его, пожалуйста. И хорошая работа, кстати говоря.

– Спасибо.

Через минуту центр приемной камеры начал раздуваться, прозрачный синий пузырь увеличивался, пока не коснулся пола. Пришелец внутри замер в полной неподвижности, поскольку был охвачен смартжидкостью. Он остался стоять, а синяя субстанция втянулась в потолок, словно дождевая капля, двигающаяся в обратном направлении.

Константин подождал несколько секунд, но существо не шевелилось. Не было никаких признаков того, что оно представляет собой нечто иное, чем статуя из камня с кожистой поверхностью. Он увеличил масштаб зрительного восприятия и изучил глаза существа. Они-то и выдачи правду. Человеческие глазные яблоки двигались из стороны в сторону, разглядывая камеру.

– Меня зовут Константин Норт. – Его голос заполнил приемную камеру. – И я должен сказать, что с точки зрения квантовой динамики ты устроен замечательно.

На случай, если существо не воспринимало звуковые волны, слова текли по изогнутым стенам, написанные пятидесятисантиметровыми пурпурными буквами. Константин великодушно показал картинку с помощью голографической проекции в воздухе рядом с гостем. Гуманоидная фигура, чью внутреннюю структуру обрисовывали тени.

– У твоих молекул причудливая квантовая сигнатура; они не совсем в фазе с пространством-временем. Но они подражают нашему физиологическому облику, словно эмбриональные, готовые стать такими как мы или нашей полной противоположностью.