Звездная Кровь. Изгой IV

Елисеев Алексей Станиславович

Мы бежали изо всех сил, спотыкаясь о выжженную, развороченную снарядами и гусеницами тяжёлой техники землю. Сердце колотилось, в горле стоял вкус металла. Я чувствовал, как каждая мышца кричит от напряжения, но нельзя было останавливаться.

Добравшись до подножия холма, я оглянулся. Урги были уже близко, их крики звучали оглушительно. Но здесь у нас был шанс.

— Занять оборону! — скомандовал я. — Танки, бронетранспортёры чуть ниже! Пехота в каре по центру!

Все наши паромобили встали полукругом, стволы орудий и пулемётов были направлены вниз по склону. Легионеры выстроились в плотное каре,

готовые встретить врага штыками и винтовочным огнём.

— Леона, где ты? — крикнул я, оглядываясь.

Но ответа не последовало. Сердце замерло.

Я увидел её в нескольких метрах ниже. Она лежала на земле, прижав руку к боку. Кровь пропитывала её форму.

— Нет! — выкрикнул я, присаживаясь на колено.

Её лицо было бледным, губы посинели.

— Держись, мы вытащим тебя, — сказал я, пытаясь осмотреть рану.

Увы, уже было слишком поздно для первой помощи. Да и для второй тоже. Во рту разлилась горечь, а её светлые волосы рассыпались по моим рукам.

Её глаза ещё несколько секунд смотрели на меня осмысленно, а потом потускнели, и рука обмякла. Я закрыл глаза, ощущая, как внутри всё сжимается от боли.

— Командир, вы нужны нам! — окликнул меня Броган. — Они идут!

204

Я поднялся на ноги, но Леону бросить не смог. Подхватив неожиданно лёгкое тело девушки на руки, прошёл вглубь строя, молча расступившихся передо мной легионеров. Она была в кирасе и шлеме, но вес не чувствовался. Пока я проходил внутрь и аккуратно укладывал своего ординарца на жёсткую землю — терзала скорбь. Злость и отчаяние переполнили меня, когда выходил, чтобы встать перед первой шеренгой.

— Стоим до конца, парни! Смерть — это не повод покинуть строй! — прокричал я, возвращаясь к легионерам. — Первая шеренга на колено!

Кавалерия уже неслась вверх по склону, набирая скорость, копыта их тауро сотрясали землю. Стрелы и пули свистели в воздухе.

— Танкам и бронетранспортёрам, огонь по готовности! — скомандовал я в ментальный чат. — Пехоте открыть беглый огонь!

Сам же я активировал Скрижаль, готовясь показать вообще всё, на что я был только способен.

Наши орудия запели громогласным нестройным хором, выплёскивая металл и огонь на атакующих. Пулемёты долбили, отбивая ритм. Взрывы разрывали ряды ургов, но они продолжали наступать, словно безумные.

Зеес лично управлял осадным танком, метким огнём посылая в скопления врага тяжёлые осколочные бомбы. Ко мне через строй протолкался товарищ по учёбе Ха’Нми’Юн. Его лицо было сосредоточенным, губы стиснуты в тонкую линию. В руках он сжимал свою саблю, больше похожую на шашку, и револьвер.

Броган стоял рядом со мной, паля из тяжёлого револьверного карабина. Его глаза горели яростью.

— Держать строй! — кричал он. — Не пускать их!

Урги приближались. Когда некоторые уже были готовы достигнуть наших позиций, я обрушил на врагов мощь боевых рунических заклинаний. Передний строй нашего каре качнулся, встречая врагов в штыки. Урги свирепели при виде крови, но легионеры не дрогнули. Клинки, штыки сверкали в дыму, крики боли смешивались с рёвом боя.

Выстрелив из «Десницы», я выхватил меч, отражая удар другого урга, который бросился на меня из седла. Его нечеловеческая морда была искажена ненавистью,

клыки обнажены в зверином оскале.

— За Леону! — выкрикнул я, нанося встречный удар.

Он повалился под ноги строю легионеров, но в следующий момент, мой иллиумовый полуторник перерубил длинную пику, нацеленную мне в грудь. Удар получился таким сильным и резким, что деревянное древко врубилось мне в кирасу, опрокидывая меня.

Прокатившись по земле, я вскочил на ноги, озираясь в поисках врага, но лишь заметил, как Хан рубит какого-то урга. Вероятней всего, «моего». Да и неприятеля было столько, что можно было не искать кого-то конкретного. Даже пулемёты на броневиках захлёбывались.

Ещё один противник попытался затоптать меня копытами могучего тауро.

— За Кюнса! — прокричал я.

Наши клинки встретились со звоном, искры посыпались в стороны. Горячий гнев настолько кипел во мне, что следующим ударом я сбил противника из седла, сначала перерубив его ногу в бедре, а вторым выпадом пронзив сердце его быка.

Внезапно впереди раздался оглушительный взрыв. Один из наших бронетранспортёров катился без управления, весь объятый пламенем, но не прекращая вести огонь. Кто-то из дигов Зееса горел заживо в металлической коробке, но продолжал бой.

— Они подбили машину! — крикнул кто-то. — У них Восходящие!

— Не отступать! — рявкнул я.

— Сейчас наши Восходящие с ихними разберутся! — узнал я голос Брогана, сам уже выискивая взглядом подходящую цель. — Не робей, легионеры!

Битва продолжалась, казалось, бесконечно. Время растянулось, секунды превращались в минуты, минуты — в часы. Я уже не чувствовал усталости или боли, только всепожирающую ярость и желание мстить. Тем не менее удалось засечь, откуда ударил Восходящий ургов. Огненный Шар с гудением промахнулся мимо бронетранспортёра и проделал огненную просеку в нашем каре. Без перерыва я выхватил из Скрижали и Руну Хитинового Шипа, кол пробил нескольких врагов, прежде чем попасть в их Восходящего.

В тот же миг в меня выпустили несколько стрел и Огненных Шаров. Не растерявшись, активировал Щит Обжигающего Света и ответил Ледяной Звездой. Алый Шип, увы, не дотягивался, и я скосил им несколько десятков ургов, после чего выхватил «Десницу». Но и револьверы вскоре сухо защёлкали в моих руках.

Враги же всё никак не кончались и не ослабляли натиск. Достав из скрижали Руну с АКГ-12, я принялся, не считая боезапаса, заливать накатывающую волну кавалерии длинными очередями. Этот самый бой мог стать последним, пришло чёткое понимание, что сейчас уже не до экономии Звёздной Крови и дефицитных боеприпасов. Я жёг иглы в товарных количествах и не считал капель Звёздной Крови, отправляя самые разрушительные боевые заклинания в толпы врагов по откату.

И в какой-то момент враг сначала ослабил натиск, а спустя некоторое время, оставшиеся в живых урги, начали отступать, уводя раненых.

— Они отступают! — раздалось радостное восклицание Хана.

Я тяжело дышал, опираясь на окровавленный меч. Вокруг лежали тела легионеров и наших врагов. Земля была пропитана кровью, воздух дрожал от эха недавнего боя.

Осадный танк, давивший ургов траками, остановился рядом. Из открывшегося люка сначала повалил дым от пороховой гари, а потом и показался чумазый, как бес из печи, диг.