Звездная ночь, звездное море
Шрифт:
Цзюйлань тихо сидел рядом со мной, наблюдая, как я кричу и фотографирую дельфинов на свой телефон.
Лянлян заметила на моем телефоне прозрачный пластиковый чехол с длинным ремешком, который надевается на шею.
– А чехол зачем? – полюбопытствовала она.
– Он водонепроницаемый. Через интернет купила. Его можно повесить на шею или привязать к руке, чтобы телефон не унесло, если упадет в воду. – Я улыбнулась и потянула Цзюйланя за рукав. Его мобильный телефон держался на руке в таком же чехле: у нас они парные. – Ну как?
– Ты… такая заботливая, – наконец подобрала
Я учусь на своих ошибках и не хочу каждый месяц менять телефон.
Наблюдая за уплывающими дельфинами, я с сожалением обратилась к Цзюйланю:
– Дедушка рассказывал, что, когда он был маленьким, возле острова обитало много дельфинов. Если лодка уходила чуть дальше в море, можно было увидеть даже китов. К сожалению, люди наносят большой урон природе и дельфинов становится все меньше. А китов я с детства не видела.
Он слегка улыбнулся и ничего не сказал.
Убедившись, что Ишэн и Лянлян нас не слышали, я тихо спросила:
– Хоть дельфины и живут в море, но они не рыбы, а млекопитающие. Это…
Я не знала, как сформулировать мысль, но Цзюйлань догадался, что за вопрос вертелся у меня в голове.
– Наш вид, как дельфины и киты, живородящий. На Западе нас называют русалками и тритонами, но мы неотделимы от людей. Думаю, предки знали, что наши виды генетически схожи. Просто в процессе эволюции люди выбрали сушу, а мы – море. Чтобы выживать в разных условиях, тело должно развиваться по-разному. Спустя сотни миллионов лет они стали слишком отличаться от нас. У нас были ноги, но, так как мы живем в океане, они превратились в плавники.
Давным-давно я читала статью, в которой сравнивались китайские и западные легенды.
Там было сказано, что еще с древних времен Китай и Запад разделял огромный океан, и культурный обмен был невозможен. И тем не менее во многих легендах и сказаниях попадались поразительные сходства. Казалось бы, такие совпадения крайне маловероятны и их записали люди, побывавшие на обоих континентах, оттого легенды и сказания получились удивительно похожими. Например, история о Великом потопе. И в восточных, и в западных легендах есть сказание о наводнении и борьбе людей за выживание. С развитием науки и техники геологические исследования доказали, что человечество действительно пережило великое наводнение.
Еще помню, что в статье упоминались и русалки. Что на Востоке, что на Западе их описания очень похожие. Вполне возможно, что этот вид действительно существовал и существует до сих пор. Хотя люди уже высадились на Луну, их представления о Земле еще очень поверхностны: суша занимает только 29 % планеты, а 71 % – это вода. Никто до конца не знает, что таится в таком огромном океане.
Цзюйлань заметил, что эта тема озадачила меня, и мягко сказал:
– У меня есть только общее представление. Если тебе интересна эволюция, можешь спросить Виолетту. Ее семья посвятила себя науке, вместе с каналом «Дискавери» провела исследование: есть два выпуска про русалок. И еще помогла одному каналу криптозоологов с выпуском на ту же тему где обсуждалось происхождение и эволюция вида.
– Как вернемся, обязательно посмотрю.
Я вспомнила
– В одной книге было сказано, что когда русалка или тритон плачет, их слезы превращаются в жемчужины. Это правда?
– Может быть.
– Может быть? Ты не знаешь?
– Думаешь, мы можем плакать так же, как вы? У людей и у дельфинов есть слезные железы, а у нас, как у обезьян и китов, слезных желез нет вообще.
– У дельфинов эти железы есть, а у ближайших родственников человека нет?
– Биологи до сих пор не могут разобраться. Поскольку желез нет, водный народ никогда не плачет. Никто из нас не видел ничего подобного, мы только слышали от старейшин, так что это может быть правдой.
Я озадаченно посмотрела на Цзюйланя:
– Если у вас нет слезных желез, как тогда можно выплакать жемчуг?
Он щелкнул меня по лбу.
– Откуда мне знать, если я никогда не плакал? Старейшины говорили, что это очень больно и грустно. Но мне даже представить сложно.
В ответ мне оставалось лишь кивнуть. Цзюйлань прожил тысячу лет, его предавали и подставляли, ранили дикие звери, и на его глазах умерло бесчисленное множество людей. Независимо от того, насколько сильна была печаль, он не плакал. Наверное, из-за отсутствия слезных желез.
Вдруг раздался громоподобный звук. Вздрогнув, я повернула голову в сторону моря и остолбенела: под ясным сапфировым небом из воды метров на десять поднимался фонтан.
Ишэн бросился к перилам и взволнованно воскликнул:
– Кит! Кит!
– Точно, кит! Такой большой! – От волнения я не могла подняться.
Казалось, в море собралось около дюжины китов. Они медленно плавали вокруг нашей яхты.
Поразительный фонтан привлек наше внимание, подобно объявлению диктора.
Шоу началось!
Как опытная труппа, они выплывали друг за другом, то погружаясь, то показываясь над поверхностью. Каждый раз, когда кит всплывал, появлялся водный столб с брызгами наверху, похожими на большие белые хризантемы.
Эти удивительные существа плавали вместе, меняя направление и высоту фонтанов, так что водяные цветы получались разных форм и размеров. Иногда брызги даже напоминали звезды в небе. Киты будто знали, как добиться преломления солнечного света, чтобы появилась радуга. Тело самого большого кита превосходило размером яхту. Он медленно проплывал мимо нее, разбрызгивая воду в нужный момент, чтобы солнце, отразившееся в брызгах, создало перед нами разноцветную радугу – протяни руку, и она окажется на ладони.
Ишэн поначалу еще пытался фотографировать, но позже, схватившись за перила, мог только ошеломленно повторять:
– Они делают это осознанно!
Словно в ответ на его слова, больше дюжины китов вынырнули из воды, окружив яхту, и выплеснули высоко в воздух столбы воды. Над нашими головами раскинулся настоящей сад, а на голубом небе появилось несколько радуг: все эти разноцветные брызги были похожи на фантастический фейерверк.
Еле-еле оторвав взгляд от этого сияния, я оглянулась на Цзюйланя. Море – его территория, только ему под силу сделать сказку былью.