Звездная пыль
Шрифт:
Тристран поразмыслил, сказал:
– Извините, я сейчас, – и отошел посоветоваться с Ивэйной. Обратно к старухе они вернулись уже вдвоем.
– Добрый день, – вежливо начала звезда. – Мы обсудили ваше предложение и решили, что…
– Ну и?! – рявкнула госпожа Семела, глядя только на Тристрана. – И чего ты встал, как немой? Давай говори! Отвечай!
– Я не хочу работать на ярмарке, – сообщил Тристран, – потому что у меня много своих дел в Застенье. Но если бы вы согласились нас подвезти, мы с подругой заплатили бы вам за проезд…
Госпожа Семела помотала головой.
– Не
И старуха вскарабкалась на облучок.
– Но послушайте, – сказал Тристран, – я вам заплачу.
Карга только презрительно хмыкнула.
– У такого, как ты, не может найтись ни одной вещи, которую я сочла бы достаточной платой. Значит, так: если не хочешь поработать на ярмарке в Застенье, то поди прочь с дороги.
Тристран залез во внутренний карман камзола и нащупал свой талисман, продетый сквозь петельку, – такой же холодный и прекрасный, как в самом начале путешествия. Юноша вытащил его наружу и, зажав меж пальцев, поднес к самому носу старухи.
– Вы сказали, что торгуете стеклянными цветами; так может быть, вас заинтересует этот предмет?
Подснежник из белого и зеленого стекла, сделанный с великим мастерством, казался живым, будто его только что сорвали на лугу и даже утренняя роса не успела высохнуть на лепестках. Старуха заморгала, уставившись на зеленые листики и сомкнутую белую чашечку цветка, и вдруг взвизгнула: ее вопль напоминал крик боли, испущенный хищной птицей.
– Где ты его взял? Дай его сюда! Сейчас же отдай мне!
Тристран мгновенно спрятал подснежник в кулаке и отступил на пару шагов.
– Гм, гм, – произнес он вслух. – Внезапно я осознал, как глубоко привязан к этому цветку. В конце концов, это отцовский подарок, он сопровождал меня во всех странствиях. Думаю, подснежник представляет для меня личную и семейную ценность. Он неоднократно приносил мне удачу и помогал в разных ситуациях.
Пожалуй, я оставлю цветок себе, а до Застенья мы с подругой как-нибудь пешком доберемся.
Госпожа Семела, похоже, разрывалась меж двумя желаниями – угрожать и подольщаться. Эмоции так ясно отражались на ее лице, что старуха едва ли не тряслась от старания держать их под контролем. Наконец она взяла себя в руки и сказала надтреснутым от напряжения голосом:
– Ну полно, полно. Не стоит так торопиться. Я уверена, что мы сможем договориться к взаимной выгоде.
– О, сомневаюсь, – возразил Тристран. – Чтобы прийти к соглашению с вами, мне нужны гарантии, что мы со спутницей пребудем в полной безопасности и по отношению к нам вы будете выказывать только дружелюбие и обращаться соответственно.
– Дай-ка мне еще разок взглянуть на подснежник, – попросила старуха.
Яркая птица, прикованная за ногу на серебряную цепь, вылетела из фургона и внимательно наблюдала за происходящим.
– Вот бедняжка, – пожалела ее Ивэйна. – Тяжело сидеть на цепи! Почему вы ее не отпустите?
Но старая карга не ответила, игнорируя присутствие звезды – или же так казалось Тристрану.
– Я согласна отвезти тебя в Застенье и клянусь своей честью и своим истинным именем, что за время путешествия не причиню тебе никакого вреда своими действиями.
– А также бездействием или же действуя через другого, – добавил Тристран. – И всеми силами будете стараться отвести возможный вред от меня и моей спутницы. Клянетесь?
– Как скажешь. Клянусь.
Тристран немного поразмыслил. Он определенно не доверял этой ведьме.
– И еще поклянитесь, что мы прибудем в Застенье в том же виде и состоянии, в каком мы пребываем сейчас. И что вы предоставите нам в пути кров и питание.
Старуха недовольно покудахтала и согласилась. Она снова спрыгнула на дорогу, откашлялась и плюнула на землю. Потом указала на плевок, смешанный с пылью:
– Теперь ты.
Тристран послушно плюнул рядом. Концом башмака ведьма смешала их слюну в единый пыльный комок.
– Вот так, – сказала старуха. – Сделка есть сделка. Теперь давай мне цветок.
На лице ее так неприкрыто написались жадность и голод, что Тристран невольно пожалел о договоре. Однако он честно отдал карге отцовский подарок. Выхватив подснежник у него из рук, ведьма так и расплылась в щербатой улыбке.
– Похоже, этот цветочек даже получше прежнего, который проклятая девчонка отдала за бесценок почти двадцать лет назад! А теперь, паренек, – вопросила она, сверля Тристрана своими пронзительными старыми глазками, – скажи мне, ты хоть представляешь, что за вещь таскал с собой в кармане?
– Цветок. Стеклянный цветок.
Старуха расхохоталась так резко и неожиданно, что Тристран даже подумал, что она подавилась.
– Это замороженное заклинание, – объяснила она. – Вещь Силы. В правильных руках такая штучка может совершать чудеса. Смотри.
Ведьма подняла подснежник над головой и стала медленно опускать его вниз, пока он не коснулся лба юноши.
На миг он почувствовал себя очень странно – как будто по венам вместо крови заструилась густая черная патока; потом очертания мира изменились. Все вокруг разом выросло; сама старуха ведьма превратилась в громадную великаншу. В глазах Тристрана все расплывалось.
Две огромные руки потянулись сверху вниз и осторожно подхватили его с земли.
– Мой фургончик – не самый большой в мире, – густым, медленным голосом сообщила госпожа Семела. – Клятву свою я сдержу и не причиню тебе никакого вреда, а также предоставлю тебе и стол, и кров по дороге в Застенье!
Она посадила садовую соню в карман передника и вскарабкалась в повозку.
– А со мной что ты собираешься сделать? – спросила Ивэйна – и вовсе не удивилась, когда не получила никакого ответа. Вслед за старухой она влезла в темное нутро фургона. Там было всего одно помещение безо всяких перегородок; целую стену занимало нечто вроде высокой витрины из кожи и дерева со множеством отделений; в один из таких кармашков, устланный пушком от семян чертополоха, ведьма положила подснежник. У противоположной стены с прорезанным в ней окошком стояла кровать и большой комод.