Звездная трилогия
Шрифт:
Крикнув, что сейчас спущусь, я засунул флаер в шкаф. Естественно, милиция здесь могла появиться только по одному поводу. Каким-то образом они поняли, что летательный аппарат у меня.
Выйдя из комнаты, я в нерешительности замер на краю лестницы. Внизу меня поджидали два высоких человека в темно-зеленой форме и с гравистрелами через плечо.
Я поборол страх, спустился и поздоровался. Мужчины сдержанно кивнули в ответ и сразу же начали допрос. Сначала спрашивали про флаер. Я упорно молчал, глядя в пол. Поняв, что сам я ничего им не скажу,
Дело в том, что у милиционеров имелось какое-то устройство наподобие локатора. И выяснить, где находится украденный флаер, им не составило никакого труда.
Пришлось честно, как меня учила мама, выложить все подробности приключившейся с нами истории. Впрочем, про Пашкин полет я, помня свое обещание, говорить не стал.
Казалось, что милиционеры поверили. Погладили по головке, забрали флаер, попросили посмотреть личное дело и позвать Пашку.
Когда пришел мой друг и принес свое личное дело, добрые дяди, улыбаясь, выбили на наших карточках по отметине, сказали, куда можно подать апелляцию, после чего распрощались и ушли.
Я разревелся. Пашка держался лучше — он выждал несколько минут, пока не скрылись за деревьями темно-зеленые фигуры, и молча, не прощаясь, ушел к себе домой. Сразу после его ухода мама тоже зарыдала, прикрывая рот ладонью.
Это несправедливо! Я не сделал ничего плохого!
Только милиционеры почему-то считали по-другому. По их мнению, я нарушил закон. Добрые дяди не поверили, что летательный аппарат может выпасть из грузолета. И теперь у меня стоял прокол в личном деле. Еще четыре таких отметки — и я буду изолирован от общества. Конечно, оставался шанс, что в апелляционном суде удастся доказать свою невиновность, но я в этом сомневался.
Колесо событий с того дня стало раскручиваться все быстрее и быстрее, норовя сорваться с оси и перерезать мне глотку. Мне казалось, что этот день — худший в моей жизни.
Конечно же, я ошибался.
20.02.2208
Я брел по сугробам, пробираясь через завесу снегопада. Снежные хлопья были крупными и тяжелыми. В воздухе их кружило так много, что казалось, будто это действительно полотно, и приходится не просто идти вперед, а раздвигать шторы снега руками, то и дело останавливаясь, чтобы не потерять направление.
Слегка продрогший, с красным от мороза лицом, я шел, робко ступая по бесконечному снежному полю. Впрочем, поле было не таким уж и бесконечным. На самом деле до моего дома оставалась какая-то сотня-другая шагов.
Зря я так засиделся у Пашки. Вышел бы раньше — не попал бы в такую вьюгу. Успел бы добраться домой засветло и без всяких подвигов. Но что сделано, то сделано.
И я брел. Переставлял ноги, отыгрывая у встречного ветра метр за метром, стряхивал снежное крошево с лица и плеч.
На фоне мечущихся снежных хлопьев вдруг четко проступил силуэт взрослого мужчины. Не знаю почему, но мне вдруг почудилось,
Различив громадную темную фигуру посреди снежного танца, я замер. В голове заметались глупые мысли. Я не знал, что делать дальше. Страх становился все сильнее.
Броситься назад? Закричать?
Пока я размышлял, человек сделал несколько шагов вперед и подошел ко мне почти вплотную. Увидев его спокойное, сосредоточенное лицо, я понял, что надо бежать. Намерения этого незнакомого взрослого не сулили ничего хорошего.
Сбросив секундное оцепенение, я кинулся в сторону, но опоздал на самую каплю. Блеснули стекла очков, незнакомец метнулся за мной и легко схватил за руку. Я постарался вырваться, но силы ребенка и взрослого, естественно, не были равны.
— Отпустите! — в истерике закричал я. — Мне больно!
Я орал что-то еще, отчаянно молотил ногами и руками, когда человек невозмутимо поднял меня, заткнул рот ладонью, сунул под мышку и куда-то потащил.
Мужчина нес меня минут десять, ни разу не остановившись, не перехватив поудобнее, никак не реагируя на мое мычание и попытки его укусить. Создавалось впечатление, что пленитель и не человек вовсе.
Наконец незнакомец остановился.
— Небольшая проверка! — провозгласил он без тени эмоций и отпустил меня.
Я плюхнулся в снег. Вокруг по-прежнему бесновалась вьюга, укрывая нас своей зыбкой белизной и лишая меня всяких шансов. Теперь я вряд ли смогу быстро найти дорогу назад, даже если сумею убежать.
— Какая проверка? — выдавил я и жалобно всхлипнул.
— Проверка и тренировка. Простые и действенные, — пожал плечами мужчина. — А также немного нравоучительные.
Я попятился. Что-то в его словах заставило меня испугаться еще больше. Да и грех не испугаться, когда тебя во тьме куда-то тащат, а потом сообщают о неизвестной проверке.
— Я не понимаю! Отпустите меня! Я хочу домой! — затараторил я, лихорадочно соображая, в какую сторону сейчас побегу.
Но я опять опоздал. Незнакомец резко выбросил вперед руку, хлестко ударив меня по лицу. Я закричал и отшатнулся. Мужчина нанес еще один удар, на этот раз ногой, и попал в живот.
Дыхание перебило, но я понимал, что если сейчас упаду в снег, то это станет моим концом. Нужно было как-то уходить. Но как? Конечности стали ватными, в ушах жужжало, а лицо заливала вязкая теплая жидкость.
Я рывками втянул в себя морозный воздух и глянул исподлобья на похитителя. Незнакомец невозмутимо достал из складок одежды широкий нож.
— Убить меня хочешь? — прошипел я и снова, как выброшенная на берег рыба, принялся лихорадочно открывать рот в тщетных попытках вдохнуть.
— Проверка, — ледяным тоном ответил мне мужчина. — Все будет зависеть от тебя.
Это было последним, что я услышал в тот вечер. А последним, что увидел, оказался занесенный для удара сверкающий нож.