Звездные берега
Шрифт:
Первый день шагали сравнительно бодро. Ревелино поднимался на остроконечные холмы и осматривал горизонт. Мы останавливались, с волнением ожидая его крика: «Ракета!» или «Оазис!». Но Малыш, опустив голову, каждый раз молча спускался вниз.
Ночь переспали, приютившись у одинокой скалы. После полуночи из космического пространства опустился пронизывающий холод. В черном омуте неба тонкими льдинками сверкали бесчисленные звезды.
Со второй половины следующего дня начались кошмарные часы. Пустыня и беспощадное солнце высосали из нас последние капли
С трудом переставляя ноги, я поддерживал обессилевшего планетолога.
— Бросай, Сережа, — шептал он. — Иди сам. Ищи…
— Молчи! Ты же знаешь, что не оставлю.
— Человек в пустыне! — неожиданно раздался крик Малыша. — Человек!..
— Наконец-то! — встрепенулся Иван. — Это тот самый чугунный идол… Сейчас найдем ракету.
Поспешно, насколько еще хватало сил, поднялись на гребень пухлого бугра и встали рядом с Ревелино.
Дальше нам пришлось пережить одно из самых сильных потрясений.
Вдали, в той стороне, куда показал Малыш, мы заметили одинокую фигурку. Иван ошибся: это была не статуя, а человек. Живой человек! Он стоял на гребне серповидного бархана и правой рукой подзывал к себе. Потом повернулся спиной и стал ждать.
— Призрак? Мираж? — прошептал Иван.
— Не призрак и не мираж, — ответил капитан. — Следы…
В самом деле: пологий склон испещрен черными точками — следами незнакомца. А призраки следов не оставляют.
— Тогда контакты, — оживился Бурсов. — Подойдем?
— Если зовут, надо идти, — кивнул капитан.
Чем ближе подходили, тем сильней росла безотчетная тревога. Незнакомец все так же стоял спиной к нам. Его невысокая, но стройная фигура кого-то напоминала. Одет он был в такой же комбинезон, как и у нас. И то и дело рукавом стирал с лица пот: видно, ему, как и нам, тяжко приходилось в адском пекле.
Когда расстояние сократилось до пяти метров, человек медленно обернулся. Мы остановились как вкопанные. Несмотря на жару, по спинам пробежал мороз: на нас запавшими, мертвенными глазами смотрел… Федор Стриганов! Наш капитан! А какой взгляд!.. Полный тоски взгляд из какой-то немыслимой дали. Дали, из которой нет возврата.
Вселенская тишина. Не шелохнется ни одна песчинка. И в непоколебимом молчании пустыни громом прозвучал знакомый четкий голос:
— Не пугайтесь. Вот я какой стал… Не бойтесь, идите за мной.
Хотел еще что-то добавить. Но раздумал, махнул рукой и начал спускаться вниз, печатая глубокие следы.
Когда оцепенение прошло, мы взглянули на капитана: вот же наш вожак! Стоит живой среди нас! И тут на лице Федора я впервые обнаружил подобие страха. Сейчас, вспоминая те минуты, я думаю, что Стриганов, видимо, уже тогда почувствовал: двойник явился из его, Федора, будущего… Капитан побледнел, но быстро овладел собой и твердо сказал:
— Идемте! Ничего больше не остается.
Он был прав: нам ничего больше не оставалось, как только следовать за таинственным
Двойник капитана шагал гораздо быстрее нас. Удалившись на порядочное расстояние, он останавливался и поджидал. Потом, обернувшись и махнув рукой, двигался дальше. На одном из барханов, жестом подозвав к себе, он показал на запад. А затем внезапно исчез. Будто провалился.
С трудом поднявшись на бархан, мы посмотрели в ту сторону, куда показывал провожатый, и увидели наш вездеход. Направо, метрах в трехстах, знакомо высилась статуя со вздернутой вверх рукой. Налево остроносой гусеницей серебрилась ракета. Но до нее было далеко.
Кое-как доковыляли до вездехода, забрались в кабину. Тщательно задраили бронекупол и закрылись от мучительного блеска пустыни светонепроницаемой шторкой. Долго и жадно пили воду, глотали питательную пасту. Потом уснули.
Народ мы были крепкий и выспались хорошо. Разбудил нас Федор. Он казался веселым и бодрым.
— Что сейчас? День или ночь? — спросил Иван.
— Не знаю. Сейчас увидим.
Капитан нажал кнопку. Шторка разошлась в стороны.
Было раннее утро. Под косыми лучами сверкали макушки холмов и барханов. От них тянулись длинные тени.
— Что будем делать? — спросил капитан. — Ждать контактов?
— На Луну! — воскликнул Иван. — В звездолет!
— На Луну так на Луну, — согласился капитан. — В километре позади наша ракета. Надеюсь, добежим до нее без приключений.
Открыли бронеколпак. Но выпрыгнуть из вездехода не успели: в пустыне начался парад символов — страшное шествие временно оживших мертвецов… Кусок этого зрелища, выхваченный доктором Рушем из недр моей заблокированной памяти, я уже описал. Но сейчас расскажу подробней, ибо сцена эта, на мой взгляд, наиболее полно выражает сущность Вечной Гармонии.
Далеко впереди, прямо за статуей, неведомо как и откуда появилась колонна солдат. За ней, с небольшим интервалом, вторая колонна. Потом третья, четвертая. И так до самого горизонта. Сотни тысяч, может быть, миллионы солдат. Правильными квадратами отлично вымуштрованное войско приближалось к статуе.
Мы схватили биноскопы. В изумительно ровных рядах насчитали по пятьдесят человек. На плечах солдаты несли странное оружие: длинные стволы были расплюснуты на концах. Ружья мерно покачивались и поблескивали на солнце.
Когда первый квадрат четко вышагивал перед статуей, солдаты дружно вскинули вверх правые руки. В один миг, как по команде, раскрылись рты, и пустыня содрогнулась от громоподобного вопля:
— Ха-хай! Ха-хай!
Крик отражался от скалистых выступов, от ребристых барханов и холмов. По пустыне долго гуляло затухающее эхо:
— А-ай! А-ай!
А под статуей — уже второй квадрат. Снова вздернутые руки, и снова оглушительный вопль, вырвавшийся будто из одной мощной глотки:
— Ха-хай! Ха-хай!