Звездные берега
Шрифт:
Иван молча кивнул.
В пилотскую вошли гуськом. Впереди капитан, я замыкал шествие.
У пульта управления стояла стройная молодая женщина в темно-синем платье. На нем вспыхивали и угасали искорки, подсвечивая снизу бледное лицо гостьи.
— Еще раз здравствуйте. Прошу садиться.
Ближе всех к пульту расположился капитан. Я очутился в самом дальнем и плохо освещенном углу рядом с Ревелино. Тот сел и сжался в кресле, боясь шелохнуться.
— Давайте знакомиться. — Гостья, усевшись, старательно выговаривала русские слова. — Начнем с меня. В далекой земной жизни у меня было
Она помолчала и вдруг, порывисто встав, заговорила быстро и взволнованно:
— О, если бы предки знали, что они творят! Если бы вовремя остановились и не лишили следующие поколения природы, искусства, любви, человечности… Тогда еще было время оглянуться и одуматься… А мы уже были бессильны. Электронный мир выскользнул из наших рук, и мы стали его рабами. А потом… потом слугами Абсолюта. Всесильный Абсолют на краткий миг вызывает нас к жизни. Вы… — Голос ее срывался. — Вот вы пришли. Так освободите нас!.. О, ничего вы не можете. Никто не может…
И вдруг ее не стало. Только что слегка прогибался мягкий, упругий пластик под ее ногами, шелестело, переливаясь искрами, платье. И все исчезло.
Мы переглянулись. А Ревелино выпрямился и облегченно вздохнул…
Незнакомка
— Еще раз прошу тебя, Сергей: ничего не упускай. Каждая деталь, каждая подробность имеют сейчас, как выразились бы в старину, оборонное значение.
— Ясно, — сказал я, а про себя подумал, что уважаемый академик Спотыкаев, увы, начинает повторяться. Мы разговаривали уже часа три, и за это время он успел мне подробно обо всем рассказать. И о возросшей угрозе агрессии со стороны Абсолюта, заблокировавшего после моего бегства все пути-дороги для наших только что созданных капсул. И о строительстве новых гиперзвездолетов, способных проникнуть в тот загадочный минус-континуум, куда забросило черной аннигиляцией наш «Орел»… И о том, как важны мои воспоминания для возникновения новых теорий и гипотез о непознанных еще свойствах времени и пространства…
Все это я с интересом выслушал, но Спотыкаев все говорил и говорил, и постепенно я начал ощущать что-то вроде легкой досады. О, я охотно беседовал бы с ним еще хоть сутки, если б не ждал сегодня другого человека…
Словно почувствовав это, Спотыкаев стал наконец прощаться. Я вышел проводить его. Густели сумерки, и сердце мое тревожно и радостно забилось. Вот сейчас, может быть через несколько минут, на поляне появится Таня.
Сегодня мы будем совсем одни. Только мы и гаснущий закат, лунный свет в окне и невнятно шумящие сосны…
А потом снова настанет день, и я опять уйду с головой в свои невеселые воспоминания.
Итак, Ревелино облегченно вздохнул… Но радость его была преждевременной. В рубке электронного универсала послышался шорох. Оттуда, шелестя длинным платьем, вышла Незнакомка. Села в кресло. Выглядела она еще бледнее прежнего.
— Извините за эксцессы. — Ее губы изогнулись в печальной улыбке. — Эксцессы… Так любит выражаться, кажется, ваш командир. Не выдержала я… Сотни лет небытия. И вот воскресла. Жизнь! Краткая, как вспышка, но жизнь…
— Абсолюта? — удивился Иван. — Что это такое?
— Потом поймете… Продолжим знакомство. Я уже назвала себя. Теперь ваш черед.
Встал капитан. С жесткой иронической усмешкой отчеканил:
— Федор Стриганов. Начальник экспедиции. Научная специальность — дискретное время и пространство.
— Очень приятно. — На пухлых губах Незнакомки тоже дрогнула усмешка. — Мы с вами коллеги. Вам трудно представить, каких успехов добились мы в изучении времени и пространства. Абсолют многое сейчас умеет. Например, в пустыне вы видели три эпохи: первобытный мир, сверхатомную цивилизацию и Электронную Гармонию. Абсолют хотел вам показать, до чего неприглядна история живых.
— Мы видели и четвертую эпоху, — сказал капитан. — Парад мертвецов. Это уже, думаю, не история…
— О! — удивилась Незнакомка. — Вы догадливы. Да, шествие Армии вторжения — сегодняшний день. Так сказать, апофеоз, гармоничное завершение мятежной истории.
Следующим был Зиновский. Доложил он о себе хмуро, неохотно. Когда встал и назвал себя планетолог, Незнакомка улыбнулась с мягкой, необидной иронией. Удивительная гамма улыбок была у нее!
— Извините! Я была не совсем осторожной в вашей каюте. Не успела вовремя дематериализоваться.
«Земля или нет?» — неотвязно думал я. Я знал, что все мои товарищи задают себе сейчас тот же самый вопрос и, так же как и я, не решаются задать его Незнакомке. Не решаются потому, что боятся услышать ответ, подтверждающий то, чему рассудок отказывается верить… Вероятно, каждый из нас смутно надеялся, что из слов Незнакомки все рано или поздно станет ясным.
— Ревелино. Бортинженер, — сдавленным, чужим голосом представился Малыш и сразу же сел.
— Сергей Волошин. Астронавигатор, — сухо проговорил я. И почти без паузы спросил: — Выходит, человек оказался в этом мире ненужным?
— А вы что, привыкли считать себя венцом творения? — вопросом на вопрос ответила таинственная гостья. — Высшим достижением природы?
— Вы хотите сказать, что природа допустила ошибку, создав…
— Нет, — перебила Незнакомка, — создав человека, природа нашла гениальное решение. Но на этом биологическая эволюция исчерпала себя, достигла потолка. И на нашей планете началась новая фаза эволюции разума — фаза технологическая.
— Технологическая?! — вскричал Зиновский. Размахивая руками, он подскочил к Незнакомке. — Какую же мерзость вы нам тут внушаете?! Это же…
— Яков! — Капитан схватил биолога за плечо.
— Уж лучше бы мы вернулись к таисянам, — как-то весь разом поникнув, пробормотал Зиновский.
Махнув рукой, он сел и замолк, видимо, устыдившись своей вспышки. В дальнейшем он, как и Ревелино, не проронил ни слова.
— О, я понимаю вас. — Незнакомка с сочувствием посмотрела на Зиновского. — Но такова реальность. С биологической эволюцией, с биосферой у нас покончено навсегда. Ибо Вечная Гармония — полное отрицание человечества… Люди здесь существуют чисто условно, так сказать, символически. Символы, оживающие по воле Абсолюта…